Двадцать ноль ноль

А если они бандиты, какие‑нибудь отморозки и уже накачались своей химией? И чем‑нибудь угрожают мальчикам? Как она сможет их спасти? Кричать и звать на помощь в такой ситуации слишком рискованно. Ведь могут прийти совсем не те, кто хочет помочь.

На глаза навернулись слёзы, и сердце от страха решило закопаться куда‑то поглубже, мешая сделать очередной глоток сырого и горького от тревоги воздуха. Травостой поднялся тёмной волной, угрожая затянуть в свои зыбучие сети. Впереди чернели заросли кустов, округлыми холмиками они возвышались над сумеречным лугом. Остро запахло крапивой, и сквозь джинсы ноги царапнули тысячи тонких иголок. Велосипед странно потяжелел, Вика с усилием подтаскивала его за собой. На этом странном лугу стало совсем не по себе, настолько тоскливо и жутко, что захотелось поскорее выбраться поскорее, всё равно как, пусть даже через непролазные заросли всё сильнее сыреющей травы.

Ориентиром служили лишь темнеющие на фоне неба опоры линии электропередачи. Они цепочкой выстроились по вершине Северного холма, у Колковского леса делали крутой поворот и спускались по склону, совсем недалеко от берёзы, и уходили в сторону Камышовки. Вика хорошо знала их расположение и то, что от сгоревшей берёзы она уж точно найдёт дорогу домой.

 

За кустами появилась полузаросшая тропинка, трава здесь не была такой высокой, и можно было ехать. Ноги отказывались слушаться, но страх придавал сил и отключал ту часть мозга, что просто вопила от усталости. К счастью, путь лежал вниз, под горку. Уклон был хороший, так что даже педали крутить не требовалось, только руль держать ослабевшими руками, да не бояться смотреть по сторонам.

Едва затормозив, Вика спрыгнула с велосипеда. Вокруг дерева, точнее того, что от него осталось, на примятой траве валялись обгоревшие ветки, пожухлые листья, угольки и… педаль от Валькиного велосипеда. Дрожащими руками Вика подняла её. Под ногами тускло блеснул металлический цилиндрик – сухарь крепления. Его Вика сунула в карман джинсов, а педаль пристроила на багажник. Огляделась, но пацаны словно растворились в оглушающей тишине, лишь где‑то далеко за озером надсадно скрежетал коростель.

От берёзы осталась только растрескавшаяся кора, что огромными ломтями, словно кожух, стояла на узловатых, чёрных корнях, вымытых дождями из глинистой почвы. Сквозь прорехи виднелась обугленная древесина, а выше просвечивало молочное небо. Дерево выгорело изнутри.

Байка ходила про это место. Всплывала периодически через пару‑тройку лет, сводя с ума деревенских искателей приключений. И каждое поколение свято верило, до определенного возраста, что место здесь заколдованное. Имя ему – телепорт. Обойдёшь берёзу три раза и окажешься там, где захочешь. Но Вика в сказки не верила, легенды проверять не собиралась и ни в каком особом месте оказаться не мечтала.

А по склону холма, теряясь в складках тёмно‑зелёного бархата, спускалась к деревне едва заметная дорожка. И на ней, вдруг вынырнув из‑за пологого пригорка, показались фигуры. Одна повыше и две пониже, с велосипедами.

Не теряя времени, Вика рванула вниз по склону. Ненадолго силуэты скрылись в ложбинке, потом появились снова, и теперь Вика могла разглядеть и Стасика, волочащего свой велик, и Вальку, что брёл, понуро опустив голову, и с ними рядом парня в чёрной куртке, со светоотражающей молнией на спине…

– Эй! – крикнула Вика, уже не раздумывая, – не трогай их! Слышишь? Я здесь с собакой! Казбе‑е‑ек!!!

До парня, видимо, донеслись обрывки её гневных окриков. Он медленно повернулся, на пару секунд застыл, приглядываясь к тёмной точке, несущейся по склону, равнодушно развернулся, что‑то сказал мальчишкам – Вика успела засечь их дружные кивки – и так же не спеша пошагал дальше, вниз к деревне. Через минуту Вика оказалась рядом с мальчишками.

– Что он вам сделал?! – налетела она на пацанов, – о чём говорил? Обидел?!! – заметила в глазах брата слёзы, – Отвечайте! – строго взглянула на тихонько шмыгающего Стасика.

– Ничего не сделал, – виновато прошептал он.

– Проводить нас хотел, – поднял глаза Валерка.

– Куда?

– К деревне. Мы тут… – Валька осёкся, оглядываясь на велосипед без педалей.

– Искали… вот, – покаялся Стасик и отцепил с багажника гнутую железку.

– Отвалилась, пока по траве брели. Вторая где‑то там. Мы тебя крикнули, а тут вот он, – брат кивнул в сторону давно скрывшегося за склоном парня, с грустью посмотрел на велик, – теперь мне от папки влетит, Инвайт на мою голову.

– Не влетит, – Вика порывисто обняла брата, потрепала по макушке, – вот вторая, – показала на свой багажник и достала крепление из кармана.

– Фу‑уф! Пронесло! – воодушевился брат, – бол‑спас! – выдал одно из своих фирменных сокращений. – А ты зачем про собаку кричала? И кличка такая грозная – Казбек.

Вика пожала плечами – сгоряча чего только не придумаешь. Но ведь сработало – этот парень ушёл.

А как он уходил… Небрежно и не спеша, словно хищник на своей территории. Развёрнутые плечи и капюшон куртки, чуть съехавший на бок и оттянувший воротник. Руки в карманах. Вразвалочку, снисходительно неповорачиваясь к какой‑то истеричке, зовущей несуществующую собаку.

Девушка нахмурилась. Глупо она выглядела, наверное. Хотя, какая разница? Нечего переживать из‑за этого начинающего гангстера. Она его наверняка больше никогда не увидит.

 

Пристроив педали на багажник, мальчишки унеслись под горку вниз. Стасик впереди, привстав словно в стременах, а Валька следом, едва успевая отталкиваться носками кедов и каким‑то чудом чудесным удерживая равновесие.

 

Вика задержалась чтобы повыдёргивать траву из велосипеда и вытряхнуть мусор из кроссовок. Над бескрайним сумрачным лугом вдруг тревожно ухнул филин. Звук медленно растворился в темноте и следом замолчали кузнечики. Даже коростель затих где‑то в глуши. В наступившей тишине Вика явственно ощутила тяжёлый, тревожный гул. Будто глубоко под землёй запустилась гигантская турбина или заработал мощный двигатель. Под ногами прошла вибрация. Спустя пару мгновений эта дрожь земли почти исчезла в далёкой глубине. Осталось лишь слабое гудение, словно фон от включённой на полную громкость, но молчащей концертной колонки.

Вика оглянулась на сумрачную тропинку позади и поспешила догонять мальчишек.

Всё‑таки очень странное место, этот пруд с кольцом‑переливом.

 

А дома после остывшего ужина и крепкого выговора от родителей за позднее возвращение – причём, Вика оказалась дважды виновата – она присела на краешек Валькиного дивана, легонько потрясла за плечо сопящего в стену пацана.

– Ты видел пруд? – наклонилась она к его уху.

– Какой ещё пруд? – недовольно буркнул мальчик.

– За горой, после поворота на Камышовку.