Эдда. Симфония звезд

Я поделилась своими соображениями с Амигой, та не успела ответить. Она увидела своего возлюбленного: он разговаривал с какой‑то девушкой, одной из новых астронавток. Раньше считалось, что это исключительно мужская профессия, но вот уже несколько лет как молодые девушки отправляются в космос. Видимо, мужчины‑астронавты, решили получить возможность создавать нормальные стабильные пары, а в результате этих союзов, родятся потом дети‑мутанты, сильные, умные, бессмертные, впитавшие в себя мудрость десятков поколений, они придут на Землю уже как завоеватели и уничтожат нас, людей обыкновенных.

Я вспомнила свой недавний разговор с Анной. Я писала статью об эволюции видов и мне пришла в голову мысль: теория эволюции вовсе не противоречит религии, нет, напротив, она подтверждает ее! Итак, представим себе мир минералов. Среди них появляются водоросли, микроорганизмы, растения, наиболее сильные и жизнеспособные развиваются, становятся животными и с ними эволюционирует их душа. Если на более ранних стадиях развития душа несла лишь знания о божественном творении, лишь содержала в себе формулу мироздания, то сейчас добавился личный опыт, существа стали отличаться одно от другого, развиваться разными темпами, а потом часть из них, так и осталась обезьянами, а другая пошла иным путем. У пары прогрессивных обезьян рождался детеныш, получавший прогрессивную душу, и так далее, а потом, когда возникли люди, процесс эволюции продолжился, развитые индивиды соединялись с другими, создавая все более продвинутых, и кому‑то из нас предстоит стать родоначальниками новых существ…

– И возможно именно поэтому, мне так сложно найти себе пару, мой организм словно отталкивает всех приближающихся. Вспомни: стоит мне обратить внимание на мужчину, как он попадает в страшную аварию, у него толпой умирают родственники или же он переезжает в дальние страны. Ну, или просто исчезает из поля моего зрения. А любые отношения рушатся, словно карточный домик…

– То есть, ты хочешь сказать, что ты будущая мама сверхчеловека? – резюмировала Анна.

– Почему я? Мы обе. И я и ты. Как думаешь?

Она покачала головой и начала рассказывать, что теорию эволюции раскусила еще в далеком детстве, а Дарвин был просто младенцем, который так и не смог разобраться в созданном им учении. А потом сказала, что ей нужно покурить.

– Но ты же не куришь! – возразила я.

– Я курила в последний раз месяц назад, – сообщила Анна и отправилась за сигаретами.

И вот, я видела наглядный пример – два сверхчеловека, друг Амиги и молодая астронавтка, непринужденно разговаривали. Амига остановилась напротив и начала прожигать его своими темными глазами. Он обернулся. Приветливо кивнул. Возникла неловкая ситуация. Положение спас Станислав – один из журналистов, много лет изучающий астронавтику и говоривший иногда, что он старше самих астронавтов.

– Привет! – крикнул он нам. – Уже приехали?

Мы с радостью покинули поле боя и бросились к нему.

– Документы оформили?

Мы кивнули. Он улыбнулся и пригласил нас на ужин. Совершенно очевидно, что ему нравилась Амига. Впрочем, она нравилась абсолютно всем.

– А вы уже видели Астронавта №1? – поинтересовался он.

Я скривилась.

– Нет, и не желаем видеть, – ответила я.

– А вот это – неправильная позиция для журналиста. Вы должны оставить личное и думать о материале. Поверь, кроме его приезда, ничто из происходящего здесь не интересно для публики. Публика – вот наш работодатель, мы работаем на потребу зрителя, как древние гладиаторы, и ждем, замирая, в какую сторону они повернут свой палец. Их гнев означает нашу смерть. Профессиональную, разумеется. В общем, жду вас на ужин, – Станислав откланялся и удалился. А мы вернулись в отель. Амига долго лежала, глядя в потолок, я тоже была несколько подавлена. Но мы должны были работать, и, пересилив себя, шли на пресс‑конференции, писали статьи. На одной из пресс‑конференций присутствовал Эвальд. Я испытывала потрясение, каждый раз, когда видела его и не решилась задать ни одного вопроса. Да и был лишь один: «Зачем лететь в космос, зачем рисковать такой совершенной красотой, ведь Природа, оскорбленная подобной небрежностью, может больше не повторить свой шедевр?» Я не знаю, что бы он ответил, я так и не нашла смелости спросить. А если совсем откровенно… Я хотела бы сформулировать вопрос иначе. «Во время полетов ты разрушаешь свой генетический код. А стоит ли? У тебя могли бы быть прекрасные дети. Вот, у нас с тобой, например, мог бы быть чудесный ребенок. Но его не будет. Почему? Потому что ты уже утратил способность к продолжению рода. Потому что ты не замечаешь меня. Потому, что кто‑то там, наверху, написавшей эту безумно‑гениальную, а точнее гениально‑безумную трагикомедию выбрал иной сюжет. Вправе ли мы, персонажи, предъявлять претензии автору? Что вообще нормальный автор должен ответить, если ему говорят – «я бы написал по‑другому»? «Возьми, да напиши». Только так. И если бы я могла сотворить мир, я бы сделала, чтобы ты оставил астронавтику, и мы жили вместе. Но на это я не способна. А значит, все будет так, как написано тем, кто способен».

И хотя я уже понимала, что Эвальд Бергман не тот, кто определен мне судьбой, испытывала волнение, надевала выбранную Анной одежду и старалась выглядеть как можно лучше. Я нервничала, находилась в постоянном напряжении, такой же была и Амига. Мы обе ждали чего‑то. Я настраивалась на чудо, и оно обязано было произойти.

***

Однажды вечером после работы, мы, отклонив сотое приглашение на ужин, решили прогуляться по окрестностям городка и выехали во внешний мир. Мы шли по морозной улице, говорили, молчали, размышляли, пока, наконец, не оказались у красивой церкви.

– Что это за церковь? – спросила я у мужчины, местного жителя, стоявшего у входа.

Из его ответа я поняла, что церковь имеет отношение к Николаю Угоднику, и воспоминания перенесли меня на несколько лет назад.

Я вхожу в маленький дом, поднимаюсь на балкон и сажусь на стул. Я пришла сюда узнать будущее. Кто знает, эта гадалка просто обманщица или будущее действительно открыто ей? Я медленно выпиваю свою чашку кофе, потом переворачиваю ее и жду. Минут через десять входит женщина. Она садится на стул напротив, берет мою чашку, изучает ее и сыплет именами, датами, названиями, в которых я ничего не понимаю. И не нахожу ни малейшего соответствия с собственной жизнью.

– Странно, – говорит вдруг она. – Тебе покровительствует Святой Николай Угодник. Ты можешь обратиться к нему за помощью.

Я улыбаюсь – среди всех святых он мне наиболее симпатичен.

– А муж у тебя будет из астронавтов, – заключает она и опускает чашку. – Все.

– Но я не люблю астронавтов! – возражаю я, – Это невозможно!

– Ну, может быть, он будет летчиком, – миролюбиво соглашается женщина. – В общем, из таких.

Я рассказываю эту историю Амиге, и мы решаем войти в церковь. Я прохожу под темными сводами, а потом вдруг обращаюсь к Николаю Угоднику.

– Святой Николай, если ты действительно покровительствуешь мне, сотвори для меня чудо! Сделай так, чтобы эта поездка не принесла мне разочарования. Пусть я найду здесь то, что искала.