Этика распятия

– Нам не дадут, – уверенно сказал Джон. – Ты слышала, он сказал, что с нас расписку возьмут. А вот петицию мы можем передать через своё руководство, не нарушая присяги.

– Да, – уже поникшим голосом сказала Диана. – Ну, люди, выходите сюда, кто хочет подавать петицию.

Камински вышел на сцену, и они сели за стол. К ним присоединились две девушки из группы Елоховой. Но больше никто не пожелал участвовать в подаче петиции. Народ постепенно потянулся на выход.

Сергей остался сидеть в зале. Не то чтобы он собирался с духом с целью присоединения к инициативной группе. Этого у него в голове вовсе не было. Но сама предыстория случившегося никак не отпускала от себя. Во Всемирном совете сидят не самые глупые люди Человечества, и это факт. Каждый из них отметился каким‑либо решением непростой задачи. Просто так, люди с улицы, туда не попадают. И если они приняли такое жестокое решение, то, значит, у них были достаточно веские основания для этого. Сергей всегда считал глупым эмоциональное восприятие подобных серьёзных вопросов с непосредственной мгновенной реакцией, доходящей до разборок с самыми высокими инстанциями. Всегда нужно остыть, успокоиться, обдумать происшедшее, привлечь дополнительную информацию и лишь после этого предпринимать какие‑либо действенные шаги. Так, чтобы на все вопросы, возникающие у противостоящих лиц или организаций, иметь убедительные ответы, которые бы ни у кого не оставляли сомнения в их разумности.

Постепенно в зале остались только он и инициативная группа, сочиняющая петицию. Так как желания участвовать в написании петиции у него не появилось, он встал и пошёл к выходу. На выходе стояла группа служивых. Брадобрей не обманул: у него в самом деле потребовали поставить подпись под уведомлением о неразглашении тайны. И это дополнительно настроило на серьёзность происходящего. Он без всяких разговоров поставил под ним свою подпись и со спокойной совестью вышел на улицу.

А там вовсю бушевала весна. Лиственные деревья стояли зелёные, и слабый ветерок, выворачивая листья наизнанку, разом, будто с помощью выключателя, менял тональность расцветки, превращая свежие, ярко‑зелёные листья в матово‑зелёные. Воздух был напоён каким‑то особым весенним запахом. А из глубины крон щебетали радостные птицы, укрывшись за трепещущей густой листвой. Посредине невозмутимого монотонно‑синего неба в зените висело пышущее жаром солнце, обжигая всех, кто видел его снизу, яркими пронизывающими лучами.

Некоторое время Сергей переосмысливал своё состояние и не замечал ничего и никого вокруг. Потом его сознание словно включилось, и он увидел и солнце, плывущее по синему небу, и зелёные деревья, и группы людей, весело, со смехом беседующих на флаерной стоянке, и Алексея Папирного, садящегося в флаер. Сергей махнул ему рукой – просто так, без всякой цели, потому что посчитал, что тот его не увидит. И даже успел повернуться к нему спиной. Но Алексей всё‑таки увидел его и, повернувшись на порожке флаера, окликнул:

– Сергей! Давай к нам, есть свободное место.

– Спасибо! Я хочу пройтись. Хорошо дышится, – ответил Сергей, подумав, что вот, сбил с толку человека, а если бы не махнул ему, то, может быть, тот и не увидел бы его.

Сергей медленно пошёл по тротуару и вот тогда ощутил по‑настоящему густой, насыщенный весенними запахами воздух. И стало ему так легко и свободно, будто не было перед этим тяжёлого совещания, а точнее, даже не самого заседания, а оглашённого распоряжения с совершенно неприемлемым заданием.

Где‑то высоко в небе планировали флаеры, заходя на посадку. В кронах деревьев и кустах щебетали птицы, а в глубине души – напевали ангелы, как определил это состояние сам Сергей. Собственно, объяснение этому было банально простое: не принял он, не положил на душу то, что рассказал Брадобрей на совещании. Отодвинул в сторону, как будто этого и в помине не было. А так делать было совсем нельзя.

И тогда он споткнулся. Казалось бы, какой пустяк! Все спотыкаются неоднократно в этой жизни. И в большинстве случаев это заканчивается минутным болевым ощущением и забывается на следующий день или даже раньше. Иногда требует обращения к лекарю‑диагносту и, помнится, не более трёх дней, в течение которых действует ограничение на временную разгрузку ноги после лечения. Главное, ничего не надумывать при этом. Но вот это главное правило Сергей и нарушил. Как, впрочем, нарушал всегда. Он считал это не мнительностью, а неким предупреждением стечения обстоятельств, предшествующих наступлению серьёзно опасных событий.

Он задумался и пришёл к выводу, что оснований для опасения чего‑то очень страшного вполне достаточно. Машинально оглянулся по сторонам. Ничего угрожающего не увидел: всё так же пели птички, стрекотали насекомые, никаких людей вокруг не было. Люди предпочитали перемещаться на флаерах.

Он успокоился, выдохнул воздух и расслабился. Но именно в этот момент он почувствовал какое‑то слабое движение за спиной, мгновенно собрался и, развернувшись в прыжке, приземлился и тут же встал в боевую стойку. Позади него стоял Брадобрей с приподнятой предупреждающей рукой. Брадобрей засмеялся и поднятой рукой сделал похлопывающее движение в том месте, где ранее находилось плечо Сергея.

– Ты становишься крутым профессионалом. Скоро в твою сторону чихнуть нельзя будет.

– Стараюсь, – сказал Сергей. – Но я, честно говоря, не ожидал тебя увидеть. Думал, что ты сильно занят и не снизойдёшь до общения.

– Можешь считать, что моя занятость распространяется и на тебя.

– Ах да! – улыбнулся Сергей. – В силу сложившихся обстоятельств настала очередь индивидуальных уговоров.

– А тебя тоже нужно уговаривать? – Брадобрей скептически хмыкнул. – Никак не думал, что ты окажешься в обществе экзальтированных дамочек.

– Но согласись: повод стоит того!

– А если забыть эмоции и включить мозги? Неужели того, что я рассказал, недостаточно для формирования правильных выводов? Ведь они хладнокровно убивают людей едва ли не без причины. А когда выяснится причина, то это может оказаться ещё более страшным и невоспринимаемым для обычного человеческого сознания.

– Наверное, у нас в СКЭП всё‑таки не обычное человеческое сознание?

– Тем более. Спрогнозируй перспективу. Гениальный убийца, если его не остановить, может оказаться пострашнее природного катаклизма. Для того чтобы его остановить нужен мозг такого же уровня. Или засада, из которой он просто не способен будет вырваться.

– Ой ли?

– Есть философский закон: переход количества в качество. Множество людей среднего умственного уровня способно придумать что‑то такое, с чем не справится и мозг гения. Поверь мне: это действительно так! – Брадобрей с неутолимой грустью взглянул прямо в глаза Сергею, и тому стало стыдно от своей противоборствующей позиции, но уверенности в правоте Брадобрея он всё‑таки не почувствовал. – Лучшие люди человечества несколько месяцев бились над этой загадкой, а когда разгадали – ужаснулись своему открытию.

– Лучшие люди разгадывали загадки, а приводить приговор в исполнение призывают нас, простых исполнителей. А ведь мы такие же простые люди, как звездолётчики или инженеры‑производственники. Или писатели и художники. Предложите кому‑нибудь выступить в роли палача?

– Ты не утрируй! Прежде чем ты успеешь стать палачом, он тебя десять раз убить может. А простого необученного человека – все сто. Поэтому мы и приглашаем на эту охоту таких, как вы. Которые могут за себя постоять, если что. А ничего не делать мы тоже не можем. Люди гибнут. Простые, ничего не понимающие, люди. И не десятками даже, а сотнями.