Этика распятия

– В общем‑то да! – неуверенно сказал Локомб. – А если обобщать по‑крупному, то человек – это полноправный член сообщества людей. Человечества.

– Вот как? – удивился Брадобрей. – Членство в обществе однозначно наделяет особь с членским билетом человеческими свойствами?

– Да, – уже более уверенно произнёс Локомб. – Члену общества полагается защита от возможных посягательств других членов общества и разного рода физических, биологических, психологических и иных вероятных катаклизмов.

– Ну а он‑то сам что‑то обязан?

– Да‑да, конечно! Он сам обязан уважать права общежития, то есть права других членов общества.

– А где же вы слышали, чтобы человек, член сообщества людей, угрожал другим членам сообщества, посягал на их законные права?

– Ну это я так, теоретически, – Локомб засмущался, как красная девица.

– А вы зря застеснялись. Вы совершенно правильно теоретизируете, – Брадобрей почувствовал, что есть за что зацепиться. – А если такой человек действительно нашёлся? И он действительно посягает на какие‑то законные права членов сообщества. Например, право на жизнь. А он беспощадно убивает их. И не одного или несколько, а большое количество, множество. Что нужно делать с таким человеком? Я опускаю вопрос, можно ли его вообще считать человеком.

– Что вы к нему прицепились? – встряла в разговор Елохова. – Вы бы ещё у него про право на труд спросили. Так, кажется, по Марксу?

– Не мешайте! – рявкнул на неё Брадобрей. – Дайте договорить с человеком.

– Я отвечу, – сказал Локомб. – Не надо так нервничать. Если такой человек действительно появился, то его нужно срочно изолировать от других людей и лечить.

– Это заболевание не лечится. Точнее, это вообще не заболевание. Это устройство. Как сказали бы механики, конструкция. Вот мы их до сих пор и изолировали. Как видите, вы сами предполагаете тот же вариант обращения с такими, кх‑м, людьми.

– Ну я не знаю. Я не специалист. Может быть, есть какие‑то другие методы, – пошёл на попятную Локомб.

– Нет! – сказал, как отрезал, Брадобрей.

– Может быть, объясните, что это за конструкция такая, что человек и не человек вовсе? – язвительно процедила Диана Елохова. – Может быть, это какой‑то андроид дефектный?

– Можете не распылять в ехидстве свой полемический задор, – парировал Брадобрей. – Он вам ещё пригодится.

– Какой заботливый! – Диана скорчила соответствующую гримасу. При этом вы так и не ответили на мой вопрос.

– Отвечу. Не сомневайтесь, – Брадобрей помолчал, будто собираясь с мыслями. – Хотя для вас, я думаю, ничего неизвестного в этом нет. Ваш вопрос чисто риторический.

– Ну‑ну! – продолжала ехидствовать Елохова. – Если не знаете, вы уж так прямо и скажите.

– Нечеловек от человека отличается наличием дубль‑вэ‑импульса на энцефалограмме, – спокойно, не обращая внимания на высказывания Елоховой, продолжил Брадобрей.

– Если бы это было так, то лично вы первый, а вместе с вами ещё девяносто процентов сидящих в этом зале назывались бы нелюдями, – с особым удовольствием заметила Диана.

– Вы очень торопитесь. Я ещё не договорил, – Брадобрей, казалось, приобрёл второе дыхание и стал совершенно спокойным. – Как говорят математики, условие выполнимости чего‑нибудь должно быть не только необходимым, но и достаточным. Так вот, наличие дубль‑вэ‑импульса есть только необходимое условие. Напомню, наличие дубль‑вэ‑импульса есть наследие троглодитов, означающее возможность данной личности осуществлять безжалостное управление массой людей вплоть до лишения их жизни. Первоначально дубль‑вэ‑импульс являлся характерной принадлежностью троглодитов. После дивергенции человеческих особей и постепенного отмирания троглодитов дубль‑вэ‑импульс стал проявляться у отдельных человеческих личностей как показатель возможности реализации бесчеловечности в поступках его носителя. Но с ростом самосознания большинство носителей дубль‑вэ‑импульса научилось справляться с присущими негативными последствиями его наличия, подавлять агрессивные позывы. Поэтому мы принимаем в СКЭП преимущественно таких людей. Они уже проверены, и мы знаем, чего от них можно ожидать. В то время как у совершенно положительного человека, не имеющего дубль‑вэ‑импульса в обычных условиях, в катастрофической ситуации он неожиданно может образоваться на энцефалограмме, и как поведёт себя такой человек в критической ситуации, мы не знаем. И только сочетание наличия дубль‑вэ‑импульса с неумением или нежеланием человека управлять им, превращает обычного человека в нечеловека.

– Красиво говорить научились, – криво усмехнулась Елохова. – Кто бы только доказал, что это правда.

– Хотите – верьте, хотите – нет! – подытожил сказанное Брадобрей. – Так я продолжу?

Брадобрей обвёл взглядом, сидящих в зале. Многие отводили глаза, лишь бы только не встречаться с ним взглядом. Но Брадобрей как будто не обращал на это никакого внимания.

– Было установлено, что буквально полтора года назад двое потенциально опасных заключённых совершили побег с Клетки. Им удалось каким‑то образом уговорить охранявших их роботов и, воспользовавшись прилётом на планету звездолёта с исследовательской группой, захватить этот самый звездолёт.

– Так что вы всё ходите вокруг да около, – не удержался Станислав Конен, один из лучших специалистов СКЭП. – С этого и нужно было начинать.

– Да вы просто дилетанты! – опять подала голос Елохова.

– Звездолёт с беженцами был окружён, и после неоднократного предложения сдаться в плен и неполучения согласия к объёму пространства, внутри которого находился звездолёт, применили технологию стягивания пространства. В результате чего звездолёт должен был быть закапсулирован в свёрнутом пространстве, перемещён на планету Клетка, а там уже вскрыт, – несмотря на брошенное ему в лицо обвинение в непрофессионализме, Брадобрей продолжал спокойно излагать происшедшие события. – Потом уже извлечь изнутри беглецов не составило бы труда. Но они взорвали звездолёт. Аннигиляционный взрыв уничтожил материю, превратив её в излучение. Комиссия, рассматривавшая самоподрыв преступников, пришла к выводу, что они все погибли.

– На каком основании вы считаете преступниками людей, которых сами же поставили в безвыходное положение? – вновь вступила в полемику Елохова.

– Хотя бы на том, что вместе с ними в звездолёте погибли все члены исследовательской группы, прибывшие в нём на планету, – парировал её выступление Брадобрей. – Устраивает вас такое объяснение?

– Не устраивает! – тут же отреагировала Елохова. – Перед этим вы их посадили в клетку. У них могла измениться психика.

– Ну, знаете! – не сдержался Брадобрей. – Так можно всё что угодно доказать. Я же вас не убиваю, хотя вы мне очень мешаете выполнить поставленную передо мной задачу.

– Ещё чего не хватало! – сказала Елохова и тут же перестроилась. – А что, очень хочется?

– Не будьте столь самонадеянны! Как человек вы мне глубоко безразличны.

– Тогда почему вы с самого начала не задумались об этом? – не успокаивался Конен. – А сейчас пришли к этой версии?