Есения

– Ну и что? – Полина даже затаила дыхание.

– Нормально ты пахнешь. Вспотела. Есть немного.

– У нас физкультура была! Мы на улице бегали! А последний урок географии. У нас же нет душа в школе…

– Полюшка, успокойся. Вдохни – выдохни! Пойдем почаевничаем?

Сидя на кухне, пропахшей свежей выпечкой – постоянно сопровождающий бабулю аромат, – отламывая по кусочкам мягкую сдобу и запивая ее горячим чаем с молоком, Полина слушала рассуждения Любови Иовны.

– Ты молодая, в тебе сейчас все соки кипят. Конечно, потеешь, конечно, пахнешь. Вот только для кого‑то твой запах приятен, а для кого‑то нет. Но даже и если не приятен, не очень‑то умно со стороны учительницы выговаривать это тебе. Во‑первых, потому что ты не какая‑то там засранка… А в такие дни, когда физкультура, используй соду…

– Соду?

– Да, соду. Отсыпь себе в маленький пузырек и после душа, на сухую кожу, посыпь немножко. Как пудра. Сода подсушит и не даст такой потливости. А по‑хорошему, надо душ принимать после спорта. Я когда работала в школе, мальчишки‑подростки как забегут в класс, а я беременная, и у меня токсикоз, – бабуля рассмеялась своим особенным журчащим смехом, а внучка смотрела на нее во все глаза.

– Бабуля! – не сдержала своих эмоций Полина – обняла пожилую женщину и прижалась изо всех сил…

– Ну, вдохни – выдохни!

***

Сентябрь 2011 г.

Вдохнули и выдохнули аромат кедровой бочки. «Иринка бы даже определила, какие масла добавлены», – и мысли Полины Эдуардовны понеслись к подруге.

Вспоминалось, как она давала характеристику окружающим на основании своих обонятельных пристрастий.

– Как тебе наша математичка? – спросила подруга Полину после первого в институте занятия по высшей математике.

– Вроде бы ниче…

– Она очень добрая! Проблем не будет! – безапелляционно объявила Ирина.

– С чего ты взяла? Фигня, – недоверчиво протянула девушка.

– Она же пахнет как конфета!

– Опять ты свое? При чем тут как она пахнет? – После случая с учительницей географии Полина очень боялась этой темы. Ей постоянно казалось, что с ней что‑то не так. Дружба с Ириной, которая так тонко чувствовала запахи, одновременно и пугала, и помогала. Уж если Ирка говорит, что все нормально, то так и есть!

– Обычно люди со сладкими запахами очень добрые… – И Иринка пустилась в свои рассуждения…

Вспоминалось, как объясняла Полине, что эти духи, например, совсем ей не подходят.

– Да, они тебе нравятся, но это не твой запах.

– Почему не мой? Те, которые мы с тобой купили в прошлый раз, совсем не пахнут, – возмущалась Полина посреди парфюмерного отдела.

– Они пахнут, просто ты их не чувствуешь, – засмеялась подруга, – если запах твой, то ты перестаешь его со временем осязать. Как я где‑то читала, это означает, что аромат идеально подошел человеку и стал неслышен для его рецепторов.

Иринка была помешана на запахах. Особенно для нее было ужасно, если человек пил. В смысле, спиртное. От ее чуткого носа это было невозможно скрыть. А еще Иринка очень любила рассуждать про новорожденных и беременных.

– Знаешь ведь, как пахнут новорожденные щенки?

– Нет, – рассмеялась Полина. – Откуда?

– Они пахнут молоком и орехами… такой теплый, немножко терпкий запах… орехи и молоко… и беременные пахнут так же… – девушка задумчиво смотрела вдаль, словно погружаясь в свои воспоминания.

– Ирка, иди в нюхачи! Такие бы деньги зарабатывала! – возмущалась и восхищалась одновременно Полина.

– Тебе смешно, а я мучаюсь. У нас в классе, в школе, учился Ромка Шигаев. Хороший мальчик. Умница. Но я не могла выносить его запах.

– Почему?

– Не знаю, – пожала своими маленькими плечами светловолосая Иринка, – однажды поделилась с Тамаркой, мы дружили в школе, она меня не поняла. Ходила, как дурочка, принюхивалась к Ромке.

– А чем он пах?

– Не знаю даже, как и объяснить… кисло, горько… Просто ужасно, и все… ну для меня, во всяком случае…

***

– Просыпаемся, – тихонько прозвучал голос массажистки.

Полина Эдуардовна открыла глаза, резко судорожно вздохнула – всхлипнула:

– Опять я уснула!

– Это же очень хорошо.

Галина убрала валики, подняла верхнюю часть бочки и открыла дверь.

– Аккуратненько перешагиваем порожек, – подала руку, – и ложимся. Тоже аккуратно, а то тело вспотевшее, мокрое, может быть скользко.

Массажный стол был застелен тонкой прозрачной пленкой, чтобы не испачкать тканевое покрытие. Полина легла на живот. Распаренное тело остро ощущало любое дуновение воздуха, но при этом была очень приятна окружающая прохлада.

Галина массирующими движениями наносила скраб на все тело. Словно тысячи микропесчинок терлись о кожу. Вверх‑вниз по ноге, вверх‑вниз по другой. Согнули ногу в колене, растерли пяточку, ступню, каждый пальчик… Далее по всей спине, плечи… Переворачиваемся! И опять каждую ногу, живот, грудь, руки…

– Галина, вы – волшебница! – не удержалась Полина Эдуардовна.

Женщина довольно улыбнулась.

Она работала в «Есении» с самых первых дней. Ее ценили. И было за что. Небольшого роста, подтянутая, спортивная, с очень сильными и одновременно очень нежными руками. Галина рассказывала как‑то, что постоянно старается узнавать что‑то новое. Ездила в восточные страны, изучала национальные методики.

– Поднимаемся, – и опять внимательно подставленная рука. – В душ, смываемся.

После душа получасовое обертывание. На столе разложено термоодеяло и опять расстелена тонкая пленка. На «очищенное» тело пациентки нанесли «коктейль» из меда, винных дрожжей и эфирных масел. Как объяснила Галина – боремся с целлюлитными отложениями и подтягиваем кожу. А потом Полину Эдуардовну завернули, как лялечку, в пленку и одеяло. Одеяло приятно придавливало тяжестью и согревало.

– Отдыхаем, если что, я рядом.

И опять блаженный сон, и опять почему‑то все мысли уносятся к Иринке. Ведь это она первая поняла, что Полина беременна.

***