Есения
Полине было лет восемь. С какой‑то из многочисленных подружек по двору решила пойти в соседний район. Дошли слухи о новой детской площадке с разными качелями. Соседний квартал располагался сразу за березовой рощей – очень громкое слово для двух десятков тоненьких деревьев. Они, словно стая девчонок‑подростков, растерянно стояли посреди заброшенного поля. Откуда они там появились? Ведь рядом ни одного взрослого дерева. Подкидыши. Березки‑беспризорники. Через десяток лет на этом заброшенном поле воздвигли спортивный центр, а подкидышей запросто выкопали. Полина так переживала за эту белоствольную компанию, надеялась до последнего, что их пересадят. Ведь как смотрелась бы перед спортивным комплексом березовая аллея! Но потом возникли другие переживания, отвлекли…
Через поле мало кто ходил. Взрослые стращали детей злыми дядьками, которые прятались в глубине поля. Сами взрослые боялись периодически поселявшейся стаи диких собак в той же глубине того же поля…
А Полине было интересно.
Жаркий полдень. Аромат медовых ромашек щекочет девчачьи носы. Из каких‑то голубеньких колокольчиков создаются причудливые украшения для волос… В шаге от тропинки лежит мужчина. Не просто лежит, стонет. Подружка тянет Полину за руку. Глаза, обезумевшие от страха, голос дрожит.
– Пойдем скорее!
Но Полина думает иначе. Человеку плохо. Ему надо помочь. А как они вдвоем его дотащат? А куда его тащить?
Девочка наклоняется к мужчине.
– Дяденька, давайте мы вам поможем?
Мужчина приподнимается на локте, поворачивается лицом к Полине. И тут она видит его остекленевший от пьянки взгляд, до нее доносится отвратительный запах перегара… а потом на нее сыпется такой отборный мат! Полина уже сама хватает подружку за руку, и они с невероятной скоростью бегут с поля…
***
Опять лето. Полине лет двенадцать. Она идет, изнывая от жары, по одной из центральных улиц. Раскаленный асфальт плавится под палящим солнцем, источая специфичный запах. А Полине нравится этот аромат. Но вот легкие порывы сухого, словно наполненного колючими песчинками, ветерка уносят приятный запах, и ничего в этом полуденном июле не остается хорошего.
До слуха доносится легкое постанывание.
Недалеко от автобусной остановки, чуть в теньке, прислонившись к решетке забора, сползает к земле мужчина.
Первая мысль девочки, что надо ускорить шаг, иначе придется выслушать матерные проклятья в свой адрес, но тут же словно кто‑то шепнул: «Надо помочь… а вдруг ему действительно плохо?» Полина огляделась. Несколько взрослых стояли на остановке, кто‑то торопливо проходил мимо, и никто не обращал внимания на мужчину, который уже совсем опустился на землю, только рукой держался за решетку.
– Дяденька?
Мужчина чуть приоткрыл глаза и прохрипел:
– Сердце…
Полина схватила первую попавшуюся женщину за руку. Та возмущенно посмотрела на дерзкую девчонку, преградившую ей путь.
– Что такое!
– Дяденьке плохо… – Полина тянула женщину в сторону, и та, наконец, обратила свой взор на пострадавшего.
Женщина попыталась привести мужчину в чувство, а Полина подбежала к стоявшему рядом телефону‑автомату. Набрала 03. Начала объяснять ситуацию. Оператор, резко и грубо дважды повторив, что вызовы от несовершеннолетних не принимаются, уже хотела бросить трубку, но успела подойти пожилая женщина, еще минуту назад равнодушно стоявшая на остановке.
Спустя какое‑то время Полина была безумно счастлива и горда собой. Мигая огоньками, прямо на тротуар заехала неотложка, и мужчину аккуратно погрузили на носилки, отметив, что помощь была очень своевременно оказана…
***
Полина Эдуардовна всегда подробно рассказывала оба случая своей дочери, когда в семье поднимались темы нравственного характера. Она старалась объяснить ребенку, что нельзя быть равнодушной, но и риску подвергать себя тоже не стоит. Муж Полины в этих беседах не участвовал. Жил где‑то в своем мире. Нет‑нет, он был прекрасным мужем и отцом. Не то что драки, в их семье даже не было повышенных тонов. Иван был намного старше Полины, почти ровесник ее отца, с которым работал вместе в администрации. Он очень гордился своей молодой красавицей женой, которая после декрета сделала очень успешную карьеру. Он безумно любил Жанну, но как‑то все ровно. Ровная зарплата, ровная работа, ровные поездки в Анапу по служебным санаторным путевкам. Эмоциональную Полину это даже порой раздражало. А потом как‑то стало все равно. Муж умер в тот год, когда их умница дочь заканчивала школу. Жанна очень тяжело переживала смерть отца, а Полина Эдуардовна не особо. Последние лет шесть они жили как хорошие соседи. Благо трехкомнатная квартира позволяла.
То ли разморило сентябрьское солнышко, то ли подействовал успокоительный сбор, но, сидя в кресле, Полина задремала… а может, и не задремала. Мысли уносились куда‑то. «Что‑то в последнее время я много думаю… может, это уже возрастное?» Полина Эдуардовна не то чтобы молодилась, но старалась держать себя в руках. Для этого всегда была ярким и живым, во всех смыслах этого слова, примером мама. Мужа похоронила лет пятнадцать назад. Сейчас ей уже восемьдесят, но она полностью самостоятельная, в здравом уме и до сих пор общается со своими «культурными» подругами. Хотя, надо признаться, с каждым годом их все меньше и меньше. «Да, вот у мамы сколько подружек, а я за Иринку все держусь. Как она сегодня там? Еще несколько дней…»
***
Апрель 1972 г.
Любовь у Славика с Иринкой случилась, что называется, с первого взгляда. Разбитной и непутевый, он в буквальном смысле трясся над чистой и непорочной ангелоподобной Ирочкой. Поцеловались они только через месяц. А уж о близости вообще речь и не заходила. Славик берег свое «сокровище». А «сокровище» очень ответственно подошло к учебе.
Конец ознакомительного фрагмента
