Фиолетовый ливень

– Как знаешь, а я вот не боюсь!

– Ну и зря! – констатировал парень и, скрестив руки на груди, отвернулся в другую сторону.

Его подруга взглянула на Зою с сочувствием.

– Слушай, тут у нас тебе вряд ли помогут, – сказала она. – Поехали с нами в город, там на станции есть комиссариат, они лучше знают, что делать.

Парень усмехнулся.

– Поедешь? Мы можем проводить, – не обращая на него внимания, продолжала она.

– Как же мы поедем? – спросила Зоя.

– На поезде, – девушка снисходительно улыбнулась. – Извини, мы сразу не поняли. Эта… ну, машина, которой ты так испугалась, называется «поезд». Но бояться тут нечего, на них люди ездят. Ну и не только люди, там еще вещи всякие возят… Короче, мы тебе покажем! – она тоже вытащила из сумки светящийся прибор и показала его Зое. – Телефон, – объяснила девушка. – Нужен для связи на расстоянии, инфу всякую в Интернете искать, ну и вообще много для чего. – Она что‑то понажимала на экране и объявила: – Вот, как раз сейчас будет наш поезд. Мы едем в Серск, на дискотеку.

– Серск, тридцать шесть километров, – проговорила Зоя. – Тридцать шесть километров, это много?

Девушка пожала плечами:

– Откуда я знаю! Там две остановки, минут за пятнадцать доедем.

– Хорошо, поеду, – согласилась Зоя и с тревогой всмотрелась в темноту, туда откуда в прошлый раз появилась гудящая громадина.

Снова раздался гудок, и Зоя снова вздрогнула, но теперь уже не отскочила в сторону в паническом ужасе. Поезд, или как там это называлось, подъехал в этот раз медленно, остановился и издал тяжелый вздох. Зоя смогла разглядеть его внутренности: мягкие на вид кресла и сидящих в них людей. Двери со скрежетом распахнулись, парень и девушка поднялись с лавки.

– Ну, идем! – позвали они Зою. И та послушно вошла вслед за ними в поезд. Внутри оказалось сухо и тепло.

– Слыш, Вик, я вот что думаю, – сказал парень, плюхаясь на сидение рядом со своей подругой. – Растения вон потихоньку вымирают, так ведь? А если их не будет, то не будет и кислорода! Тогда все нормальные люди вымрут, и останутся только фиолетовые, будут дышать модифицированным воздухом… Они же и сами вроде как модифицированные, – рассуждал он, разводя руками.

Двери с лязгом захлопнулись, поезд тронулся, Зоя испуганно вцепилась в подлокотники.

– Ты бы лучше контролеров смотрел! – заметила Вика. – Во‑первых, есть хлопушки, это раз, а во‑вторых, не вымрут никуда люди, и кислород никуда не денется. Воздух будет другой, это факт, но люди к нему приспособятся. Это нам в школе на ОБЖ объясняли.

– Я и говорю: станут фиолетовыми!

– Не станут. И вообще, это только может лет через сто произойдет.

– Ага, до АТ‑100 тоже так говорили, а потом – бац! – и все резко изменилось. Это мне дядя рассказывал.

– Опять ты со своим дядей!

– А может люди вообще вымрут, и все живое вымрет. Планета потом через миллиард лет только восстановится и зародится новая жизнь…

– Ааа, зануда! – воскликнула Вика, закатывая глаза.

Зоя внимательно их слушала, глядя в окно поезда, хотя там совсем уже стемнело и ничего не было видно, кроме ее собственного нечеткого отражения. Она с отвращением отметила, как сильно успела испачкаться по пути.

– Вы там, в секте вашей, чем занимаетесь? – неожиданно спросил ее парень.

– Овощи выращиваем, – пискнула Зоя. – В теплицах.

– Ага, а потом продаете их нам за бешеные деньги! И что вы там с этими деньгами делаете?

Зоя понятия не имела, о чем он говорит. Никогда никто из членов общины не говорил о деньгах, не держал их в руках, и уж тем более, не имел счета в банке. Деньги в общине просто не существовали, они были частью внешнего мира, одним из орудий порабощения человека, о котором отец Константин с отвращением рассказывал им во время своих проповедей.

– Мой дядя говорит, что за всем этим кроется заговор, – продолжал он. – Денежки то от натуральных продуктов идут не этим бедолагам, а в общую кассу. А потом, тот, кто всем этим заправляет, захватит власть и придет нам всем полный пипец! Ну они‑то там хотя бы свеженьким питаются, не то, что мы тут. Я вот, например, никогда в жизни настоящего овоща не ел… А ты? – спросил он свою подругу.

– Один раз, – ответила та. – Мы как‑то ездили в гости к родственникам в Солногорск, а у них была клубника из био‑магазина. Ты даже не представляешь, какая это была клубника! Я, блин, даже описать тебе ее вкус не могу, но вот рядом с обычной нашей синтетической клубникой она даже рядом не лежала…

– Ясен хрен! Хорошо тогда, что я этого не пробовал, а то потом нормальную еду не смог бы есть.

Вика кивнула, задумчиво глядя в темноту за окном, видимо вспоминала сладкий вкус натуральной клубники. Вскоре из тьмы начали выделяться освещенные улицы и многоэтажные дома, окутанные тусклой дымкой.

– Вот мы и в Серске, – сказал парень Зое, кивая в сторону окна. – Ты, наверно, такого большого города еще не видела? Зато био‑клубнику ела…

 

Они вышли из вагона и сразу оказались в толпе. Зоя растерянно озиралась по сторонам, стараясь не отставать от своих новых знакомых. Они остановились чуть в стороне и принялись спорить:

– А я те говорю, что не хочу туда идти, пусть сама идет! – настаивал парень. – Не люблю комиссаров! Просидишь потом в участке полночи, да ну на… Мы в клуб приехали, а не херней страдать! И вообще, я с ней нянчится не подписывался.

Вика смотрела на него с укоризной.

– Бляя… – протянул парень. – Да сколько ж можно то! У меня вообще уже настрой пропал, щас возьму и домой поеду, нахер вас! – он махнул рукой и отвернулся.

Вика тяжело вздохнула и сказала, обращаясь к Зое:

– Слушай, в чем‑то он прав. Мы тебя до города довезли, а к комиссарам ты уж сама… У них тут пост, я тебе покажу куда идти, объяснишь им что к чему…

– А вообще, я бы к ним не ходил, заявил вдруг парень. – Мой дядя говорит, что они нечипированных в лабы сдают на опыты.

– Чего‑о? – раздраженно протянула Вика. – Что за бред! И вообще, задолбал ты со своим дядей‑параноиком!

– Ничего не параноиком!

Они снова вопросительно посмотрели на Зою.

– Ну, ты чего молчишь? Пойдешь к комиссарам? – потребовала ответа Вика.

Зоя молча покачала головой. Она посмотрела им в глаза: ее – светло‑серые, его – карие, и ей вдруг стало не по себе. Проглотив комок в горле и набрав воздуха в легкие, Зоя и хотела бы что‑то им сказать, но не могла. Чужие люди, много чужих людей вокруг, а глаза у всех – нормальные.