Гирлянда томных лампочек
– Вот вы будете человеками или останетесь человечками? – девушка ласково провела тыльной стороной ладони по пухлым детским щекам и развернулась на живот, открывая историю ВКонтакте. Новый аккаунт словно новая жизнь. Дата регистрации – первое июля этого года. Листая фотографии, перескакивала на странички тех, кто отметился под снимками.
Ольга фотографировала путешествие Воробьёвых от Москвы до села Пятница и выкладывала в сеть. Пополняя историю забавными кадрами и маленькими рассказами. Была там и небольшая заметка о селе Пятница в Солнечногорском районе.
«Проезжие смеются и теряются в догадках. Может тут жил Робинзон Крузо? Нет же. На самом деле странное название связано с местной церковью. Раньше населенный пункт был Берендеевской слободой. В 14 веке здесь построили монастырь святой Великомученицы Параскевы Пятницы. Для удобства местные жители стали называть село Пятницей‑Берендеевской. А потом на одно слово сократили»
Вести личный блог‑дневник Ольге посоветовал психолог:
– Только без отсылок в прошлое. Начни жить заново и расскажи об этом миру!
Альтернатива чернушной истории об изнасиловании не находила огромного количества откликов. Под селфи, выложенным накануне, где девушка позировала на фоне распахнутого настежь окна – всего четыре лайка. Новые фанаты: местная братва и неизвестный. Страница последнего закрыта для просмотра.
– Думаешь, меня это остановит? – Ольга скопировала ссылку и быстро набрала в Телеграмм просьбу лучшей подруге «узнай кто», затем свернула страницы. Наушники жалобно мяукнули, напоминая, что заряд на исходе. Ольга посмотрела на часы, четыре часа ночи. Выключив музыку, Ольга спрятала Венома под подушку. За окном стрекотали сверчки и пели ночные птицы, ветер шелестел листвой, погружая в сладкую дрему.
Ольга уснула и не слышала, когда вернулся внук хозяйки дачного домика. Как и обещал бабушке, Севка закрыл калитку, проверил ворота. Но прежде, чем отправиться спать, подошёл к распахнутым настежь окнам правого крыла. Новые сожители. Каждый год бабушка сдавала часть дома москвичам. В основном парочкам, студентам. Жесткое табу на семейные заезды. Если бы не коронавирус и проблемы с деньгами, запрет действовал бы и на этот год.
Паренек устало прислонился спиной к стене и съехал вниз, присев на корточки между двумя окнами. В ушах еще пульсировала клубная музыка, из организма выветривались остатки алкоголя.
Севка сложил руки лодочкой и дыхнул, затем принюхался.
«Вроде чист»
Покрутил головой, словно отряхиваясь, или выбирая окошко. За одним спала эффектная девушка, с ней Севка «был бы не прочь», во второй спальне – её родители. Броская пара. Городские интеллигенты. В разрез с отцом и матерью паренька, которые ни отличались спортивной фигурой и ни моложавой внешностью. «Обычные фермеры. Располневшие на парном молоке и отборном мясе. Все своё, домашнее…»
В руках зажёгся экран смартфона, отвлекая от мыслей, желудок протестующе заурчал. Прочитав сообщение, Севка медленно потянулся к внутреннему карману джинсовой куртки и выудил наружу пачку сигарет. Дрожащей рукой достал одну и, чиркнув зажигалкой, прикурил.
Спустя пять минут смяв окурок в траве, мокрой после легкого дождя, Севка поднялся на ноги. Светало, в стеклах отражалось оранжевое солнце. Оно чинно поднималось из‑за кромки соснового бора, что стоял на подступах к Пятнице, словно рать безмолвных сторожей. Подняв руки повыше, стараясь поймать в фокус, все что происходит в озаренных первыми лучами солнца комнатах, Севка щелкнул несколько кадров и поспешно спрятал телефон в кармане. Оглядываясь словно преступник, тайный папарацци рысцой понесся к другому концу дома, где остановился на пороге и вновь выудив смартфон, поспешно набрал сообщение:
«Уговор дороже денег»
4
Уговор
Большую часть времени Севка с друзьями проводили на территории коттеджного городка у лесного массива и Истринского водохранилища. Благоустроенная часть посёлка с собственным прудом, детскими и спортивными площадками, газонами, освещением и асфальтированными дорогами.
Молодёжь слеталась в Пятница‑сити со всего района: не только культурно отдохнуть, но и подработать. На пляже загорали местные и московские дамы, сновали кавалеры – в поиске новых знакомств. По вечерам бары ломились от желающих подогреть внезапно вспыхнувшие чувства. Барменов, официантов не хватало всегда – устроиться не проблема. Но самыми престижными местами среди молодежи считались яхт‑клуб и танцевально‑спортивное отделение.
Распрощавшись с бабушкой и компанией соседок около калитки, Севка стартанул до коттеджного поселка. К ночи туда съезжались вся местная и районная братва. Все самые красивые девушки: не только местные, но и «свеженькие городские».
– Надо будет дачницу пригласить, – Севка набрал номер управляющего, отгоняя прочь фантазии о москвичке. Отец таких называл «проблемная тёлка». Это когда надо иметь много денег, много времени и огромный запас нервных клеток: – Алло, Стас. Савелий. Задержусь, дачников расселяли. Да, знаю, знаю, что обещал без задержек. Возьмешь пять процентов вместо трёх. Договорились?
Прослушав ответ, Севка, вернулся к фантазиям: – Потанцуем мы с тобой Олечка, ух, потанцуем…
Но танцевать Севка не любил, поэтому мечтал заполучить место палубного‑матроса. В детстве он представлял себя за штурвалом: могучий торс облегает тельняшка, лихая чёлка скрыта под бескозыркой, на правом бицепсе наколка и вокруг куча красивых женщин. Какая картинка будет наколота на плече Севка так и не придумал. Но в мечтах татуировка присутствовала всегда.
С пятнадцати лет парень в тайне от родителей, подрабатывал на уборке территории и в баре, оплачивая клубную качалку. За два года добился приличных успехов: друзья завидовали накаченному прессу и бицепсам, с девушками не было проблем. Маленький шаг к мечте. Но яхт‑клуб все так же недоступен.
