Голоса

– Это интересно.

– Да. Я тоже так подумал и больше ни на что не жаловался.

– Хорошо. И таблетки вы больше не принимали вообще?

– Да.

– Вы говорили кому‑либо из своей семьи, что не принимаете их?

– Я не уверен, что вообще говорил про них, как их нужно принимать.

– Скажите, пожалуйста, с кем вы живете?

– С женой. А мой брат не говорил вам об этом?

– Давайте сконцентрируемся на том, что говорите мне именно вы. Для нас с вами, это намного важнее, чем слова кого‑либо другого.

– Хорошо. Я живу с женой.

После этих слов, по его лицу словно пролетела тень, и он заметно замкнулся.

– С вами все в порядке?

Вениамин начал раскачиваться сильнее и отрицательно покачал головой.

Я попросил персонал проводить его в комнату, дать успокоительное и уложить спать. Больше, в тот день говорить было не о чем. Вряд ли мне удастся соблюдать протокол, но, надеюсь, мы придём в итоге хоть к чему‑то. Времени оставалось еще много, и улизнуть в кабинет вряд ли удастся. Потому, я решил добровольно пойти в кол центр и отработать смену. Домой совершенно не хотелось, а бумаги я успею заполнить еще сто раз. В помещении было как всегда очень шумно. Все жужжали, галдели, пили кофе. Кофейный автомат был раскален так же, как и компьютеры, за которыми сидела смена в полном составе. Я посмотрел на таблички с отсчетом времени разговоров и понял, что сегодня пятнадцатью минутами не обходится. Старший менеджер был краснее, чем галстук на его шее. Он нервничал, и бегал от стола к столу, указывая на часы. Сотрудники старались не обращать на него внимания. По‑моему им, как и мне, больше всего на свете хотелось его пнуть. Совсем недавно нам ввели новое правило, что разговор должен быть не более пятнадцати минут. Но так не бывает. Ты не можешь сказать, сколько по времени будет идти беседа. Все проходит быстро только в том случае, если молодежь решила порезвиться и начинает вас троллить. Мы всегда знаем, что это розыгрыш, но по инструкции просто положить трубку нельзя. Приходится выслушивать тонну идиотских шуточек, проглотить и ждать, когда им надоест и они сами бросят трубку. Еще бывает, что кто‑то просто ошибся, но остался на линии из интереса. Но, если звонит человек, которому реально нужна помощь, какие тут могут быть пятнадцать минут? Что можно успеть за это время? Все невероятно взбунтовались. Было много шума, но приказ пришел откуда‑то свыше, и бунт сам собой сошел на нет. Я нашел свою чашку в таком страшном состоянии, что ее никто не брал кроме меня. На это и был расчет, когда покупал чашку с таким принтом. Конечно, я мог каждый раз притаскивать свою или пить из общих. Но это было не так интересно, как отвоевать у армии психологов свой остров спокойствия и недосягаемости. Получил из автомата свой горячий кофе. Взял какой‑то сэндвич в подозрительной упаковке и пошел искать свой стол. Каждое рабочее место представляло полу‑кабинку, которая отгораживала тебя от всех. В то же время, если слегка приподняться, я видел каждого в этом зале. Для быстроты общения это было более‑менее удобно. Но все же с трепетом вспоминаю времена, когда дежурил один на телефоне доверия. В моем распоряжении было все здание, и я мог сидеть хоть в трусах. Конечно, до первого случая, когда я попался на камеру, которую совсем недавно поставили. Меня это не слишком волновало. Однако нагоняй от директора все же заслуженно получил и больше так не делал. Но, боже, я был один. А сейчас нас тут целая армия, самая настоящая армия рабов с погонщиком, все как в старые добрые времена древнего Египта. Мы батрачили как проклятые, ограниченные временем, прикованные каждый к своей кабинке. Строили пирамиду великому фараону Тутен Оксане. Еще ни один человек не выдерживал две смены подряд, потому что это невозможно. Дежурный менеджер подошел ко мне, указав на свободный стол.

 

Конец ознакомительного фрагмента