Хайд
Возможно, неприятные ассоциации были связаны с тем, что он знал о временно присвоенном этому театру назначении.
Как и в любом зрительном зале, в центре внимания тут находилась сцена, и вся архитектура здания подгонялась под нее, а элементы внутреннего убранства будто бы собрались выжидательно вокруг главной героини. Зал был трехъярусный. Пустые кресла с откидными сиденьями, обтянутые роскошной темно‑вишневой тканью, несли позолоту на деревянных частях; они выстроились бок о бок в несколько дугообразных рядов перед сценой. По обеим сторонам находились три яруса по три закрытых балкона в каждом; их пузатые парапеты цвета слоновой кости были украшены декоративными элементами из багряного стекла – как будто они забрызганы кровью. Все остальное тоже было в красной гамме: пышный акантовый орнамент цвета кларета вился‑струился по обоям; тяжелый театральный занавес был карминным, портьеры и бархатные драпировки в арках авансцены – темно‑алыми. Потушенные сейчас газовые светильники на стенах прикрывались замысловатыми стеклянными плафонами – густо‑малиновыми. После уличного света казалось, будто есть что‑то анатомическое, органическое в этом багровом полумраке.
Единственным освещенным местом в театре была сама сцена, и на ней присутствовали всего два актера. Оба находились в пятне яркого света. Это были доктор Джозеф Белл с окровавленными руками, уверенно стоявший на ногах, и человек, лежавший на передвижном хирургическом столе под внимательным взглядом патологоанатома. Было совершенно очевидно, что человек на столе уже никогда не сыграет ни в одной драме, по крайней мере не в этом мире.
– А, Хайд… – Доктор Белл поднял голову и широко улыбнулся. Анатом и судмедэксперт был высоким, гладко выбритым мужчиной лет пятидесяти с гривой жестких, рано поседевших волос, зачесанных назад над широким лбом. Рукава рубашки он за работой закатал до локтей, а прорезиненный фартук защищал от загрязнений жилет и брюки. – Вот и публика подоспела на мое представление!
– Я знал, что вы истый театрал, доктор Белл, однако… – Хайд с улыбкой обвел рукой зрительный зал.
– Мне доводилось делать аутопсию в самых разных местах – в армейских палатках, в заброшенных церквях, в пивных и в домах усопших, но, смею вас заверить, – патологоанатом окинул взглядом сцену, – это нечто… грандиозное! Вы же слышали о пожаре в лазарете, я полагаю? Наши смотровые и анатомичка будут недоступны еще как минимум недели три. Увы, на это время нам придется стать бродячими актерами… – Заляпанная кровью рука с длинными тонкими пальцами повторила недавний жест Хайда. – Театр нам отдали всего на неделю, потом мы вынуждены будем уступить эти подмостки Шекспиру. Кажется, здесь дают «Макбета», а значит, крови ожидается куда больше.
– Пока что я вижу спектакль одного актера с вами в главной роли, – подал голос Хайд.
– Что?.. О, нет. Мы работаем вдвоем – я отправил ассистента за недостающими инструментами.
– Вам, должно быть, ассистирует доктор Конан Дойл?
– Нет, не сегодня. К сожалению, молодой Артур нас покинул – собирается заняться врачебной практикой на южном побережье Англии. Но сдается мне, он более склонен к писательству, нежели к предписаниям для пациентов. Его прощальным подарком стало обещание сделать меня героем какой‑нибудь детективной истории, не больше и не меньше. Так что сегодня мне ассистирует доктор Бёрр. – Белл расплылся в улыбке.
Хайд, осведомленный о собственной тяжеловесности во всем, завидовал его изяществу, в котором не было ничего женственного, и легкости в общении.
– Вы уже встречались? – продолжал доктор Белл. – Нет? Это молодой врач редкостных достоинств. Однако сейчас мы в небольшой запарке – распроклятый пожар лишил нас привычной среды обитания, где все было под рукой. – Патологоанатом замолчал и склонился над телом, лежавшим на хирургическом столе. – Полагаю, этот джентльмен – один из ваших клиентов?
Хайд тоже взглянул на труп. Ему было известно о художественных способностях смерти – она перерисовывает тела, делает кожу где‑то бледнее, где‑то темнее; кровь, лишившись цели, безвольно стекает туда, куда ее тянет сила тяжести, и в результате покойник кажется старше, чем был, словно вместе с жизнью у него отнимают молодость. Поэтому тогда, стоя на берегу реки в Дине с карманным фонарем в руке, освещавшим перевернутую вниз головой, покачивавшуюся над водой фигуру, Хайд был уверен, что перед ним мужчина средних лет – казалось, это тело пострадало от времени. Но сейчас, глядя на жертву, вытянувшуюся на хирургическом столе, он ясно видел, что человек был достаточно молод и обладал крепкой мускулатурой.
Его подвесили за ноги, головой вниз, поэтому лицо было тошнотворно синюшным, сплошь покрытым трупными пятнами. Когда труп сняли, часть крови отлила от лица, но губы и веки остались багровыми и распухшими, а под кожей просвечивали чернильно‑синим кружевом капилляры. Темное лицо казалось еще темнее от того, что кожа контрастировала с белокурыми волосами, усами и бакенбардами. Но вопреки темному гриму, нанесенному смертью, Хайд видел, что это лицо молодого человека.
– К сожалению, да, один из моих, – ответил он доктору Беллу. – Его привязали за ноги к ветке дерева так, что голова оказалась под водой. Он…
– Захлебнулся? – Белл прошелся взглядом по покойнику, кусая губы, и покачал головой. – Воды в легких нет. И рана в груди тоже не была причиной смерти. У него вырезали сердце и опустили голову в воду уже после того, как он перестал дышать.
– От чего же он тогда умер? – спросил Хайд.
Джозефу Беллу помешало ответить донесшееся из вестибюля эхо – там громко хлопнула входная дверь.
– А, должно быть, это мой ассистент, – обрадовался он. – Как там принято говорить в театрах? «Просьба соблюдать тишину, представление начинается». Доктор Бёрр располагает подробными результатами первоначальной экспертизы тела и сможет ответить на ваши вопросы.
В озерцо света ступила молодая женщина с большим кожаным саквояжем в руках. «Должно быть, медсестра», – решил Хайд и взглянул поверх ее плеча в поисках ассистента доктора Белла. Но женщина пришла одна.
– Позвольте представить вам доктора Келли Бёрр, – широко улыбнулся Белл. – Доктор Бёрр, а это капитан Эдвард Хайд, в прошлом офицер Индийской армии[1], ныне суперинтендент сыскного отделения полиции города Эдинбурга. У него много вопросов, а у нас должны быть ответы.
– Думаю, капитана Хайда лишил дара речи мой пол, – сказала доктор Бёрр, и Хайду почудилось, что он услышал легкий ирландский акцент.
– Вовсе нет, – возразил он, но тут же поправился: – То есть да, если честно. Женщину‑врача не так уж часто встретишь, и я невольно поддался стереотипам.
Доктор Бёрр улыбнулась, но не слишком приветливо, и принялась снимать шляпку, пришпиленную к прическе. Ее волосы, собранные в пучок на затылке, были цвета воронова крыла, а медовая кожа – на тон темнее, чем допускала современная мода, подумалось Хайду. Келли Бёрр обладала неоспоримой красотой, в которой было что‑то смутно экзотическое, и он сразу почувствовал в ней некую беззащитность очень умной женщины, чьи внешность и пол мешают окружающим воспринимать ее интеллект всерьез.
[1] Индийская армия – официальное название армии Британской Индии, принятое в конце XIX – 1‑й половине XX века.
