Хребет Вервины

Свадебный день

 

Двое всадников на гнедых лошадях неспешно двигались по дороге в сторону города Слана. Им оставалось около двух часов пути до нужного места, небольшого поселка юго‑западнее города, под названием Заполица. Это живописное и примечательное место расположено рядом с глубокими озерами, там часто проводят местные праздники, ярмарки и устраивают соревнования по рыбной ловле; все эти забавы популярны у простого народа, на каждый сезон придумавшего себе повод погулять. Зимой, на Вьялицу, в Заполице часто играют свадьбы. Некоторые местные жители специально строят и сдают для мероприятий длинные дома, чтобы там могли собраться гости из Сланы или других деревень и поселков, дабы выдержать традицию и погулять на свадьбу в Заполице. Откуда пошла традиция никто не знал, хотя об этом существовало около десятка версий, впрочем, все они были, вероятно, ложные, но иногда за высказывание непопулярной версии можно было получить по морде от тех, кто знал «правду» и готов был доказать ее на деле. Это тоже своего рода местная традиция.

Всадники остановились у постоялого двора, чтобы отдохнуть с дороги, переночевать и рано утром отправиться в путь. Устроив лошадей, они стащили с них свои вещи и, услышав заверения конюха, что места есть, а ночлег устроят в лучшем виде, двинулись ко входу. Постоялый двор представлял собой двухэтажное здание деревянной постройки на крепком, каменном фундаменте. Во внешнем оформлении угадывались фигуры, характерные для Ижаррецкой росписи, имитирующей морозные узоры. Обычно ей украшали посуду, горшки и вырезали на домах и предметах быта на севере и северо‑западе Вервины. У постоялого двора стояли человек десять, все изрядно выпивши, они смеялись промеж собой, шутили, кто‑то курил длинные трубки, иные задирали друг друга, а один и вовсе сидя и чуть скорчившись дремал на скамье перед входом, не опасаясь замерзнуть. На двух незнакомцев никто особенного внимания не обращал, так как накануне Вьялицы в эти края всегда подтягивалось много путников со всех сторон, желающих поучаствовать в ярмарках или приезжающих на свадьбы к своим родственникам в окрестные поселения.

Распахнув дверь, они ощутили на себе жар от набитого людьми помещения. Впрочем, температуру создавали не только десятки гостей, пьющих и громко горланящих, но и кухня, не успевавшая готовить похлебки и мясо согласно местным кулинарным традициям. По углам лежали крупные, преимущественно округлые камни (специально обточенные для красоты), такие камни называют Смага. Камни Смага постоянно проводят тепло от огненной планеты Пламма Вир, прогревая помещение лучше огня, так как не дымят и для них не требуется дров. Эти камни добывают в местах, где расположены вулканы, в том числе потухшие, а также иногда они встречаются на дне южных морей и в пустынях, крайне редки случаи, когда такой камень появится на крайнем севере, но в этом случае его легко заметить по оттаявшему вокруг снегу и льду. Из‑за жары то там, то здесь, окна раскрыты настежь, чтобы проветривать душное, прокуренное помещение, но и это особенно не помогало, ведь зимы нынче уже не те.

Двое мужчин, не уделив ни секунды внимания происходящему в помещении, прошли мимо череды длинных столов, огибая лавки и гостей, подошли к трактирщику и поинтересовались, есть ли свободные комнаты. Трактирщик, не слишком старый, но седой человек с большим шрамом на левой стороне лица внимательно посмотрел на двух посетителей, как он сразу определил, не здешних, хоть и говор их не отличался. Внешне они походили на солдат, и не только благодаря форме, ведь ее можно достать самыми разными способами. Оба воина носили одинаковые облегчённые, очевидно походные, варианты доспеха, с чешуйчатой кирасой, закрывавшей тело и плечи, под ней кольчуга и серого цвета плотная ткань. Наручи укрывали руки почти до локтя, на ногах у обоих очень дорогие, прочные и теплые сапоги, сверху доспехи прикрывали меховые накидки и плащи, спасающие от ветра. На плащах вышитые узоры, своего рода знаки отличия офицеров Вервины, выполненные в виде росписи. Опытный трактирщик на глаз мог отличить бандита в форме солдата или офицера от настоящего представителя армии, подмечая не только внешний вид, но и манеру говорить, смотреть и, как говорят, держаться. В двух посетителях он сразу угадал верных подданных армии Вервины.

Первый человек, ростом заметно выше среднего, стоял с левой стороны от трактирщика. Внешность его не казалась угрожающей, несмотря на рост и крепкую фигуру с широкими плечами. Его голова обрита почти налысо, длинный, узкий рот обрамляла фигурная борода, очевидно, что человек следил за ней и поддерживал форму даже в дороге. Кожа его бледна, по виду он настоящий альбинос, либо очень мало бывает на свету. В полутьме трактирщик отчетливо видел его голубой цвет глаз и хладнокровный, но не давящий взгляд, как будто смиренно ожидая любого ответа, и если места нет, этот человек ляжет спать хоть на лавке, как простолюдин, и ничто его не смутит. При нем меч, закрепленный на поясе, на плече висела палица, видимо только снятая с лошади, за спиной круглый щит с гербом Вервины, а в руке сумка с какими‑то личными вещами, внутри сумки угадывалась форма округлого офицерского шлема. Он представился именем Гарип.

Второй человек выглядел немного старше своего спутника. Он уже не слишком выделялся ростом и смотрелся чуть выше среднего мужчины в Вервине, но по складной, крепкой фигуре, угадывающейся и под доспехами, легко представлялось, что этот человек бывалый воин. Человек держал ровную осанку, смотрел несколько устало и равнодушно, не отводя свои, как казалось в полумраке, темные глаза от трактирщика. Он далеко не так бледен, как его спутник, кожа хоть и светлая, но имела вполне естественный для севера Вервины цвет. Воин говорил неторопливо, спокойным, умиротворяющим голосом, точно учитель общается со своим учеником. Он носил короткую, простую стрижку, но его темные волосы были чуть взъерошены, видимо от капюшона или шлема. Лицо его покрывала недельная щетина, примерно намекающая на время, проведенное в пути, либо на то, как давно этот человек пользовался услугами брадобрея. На лице и шее несколько небольших, давно затянувшихся шрамов, едва заметных в темноте. При себе у него почти идентичный набор, как и у его спутника, только помимо одного меча на поясе он перебросил за спину второй, очевидно запасной одноручный меч. Он назвался именем Хельмут.

– Хельмут? – переспросил трактирщик, – не слышал таких имен в наших краях. Иностранец на военной службе, ваша милость?

– Нет, это мое настоящее имя.

– Должно быть редкое имя. Я таких не слышал.

– Отец увидел его на каком‑то камне, я думаю, что надгробии от Второго мира, и решил назвать меня в честь кого‑то.

– Не такая уж и редкая история между прочим, – важно прокомментировал ситуацию его спутник.

– То есть вы даже не знаете, в честь кого названы, ваша милость? – наигранно дивился трактирщик.

– Я даже не знаю, правильно ли он прочел ту надпись.

Гарип широко улыбнулся и вставил новое замечание:

– Как мы все понимаем, надпись эта могла означать что угодно, чем в нашем мире называться было бы неловко.

– Довольно твоих баек, – произнес Хельмут, обращаясь к Гарипу, а после сказал уже трактирщику. – Нам нужна комната, желательно с двумя кроватями, но если что, мой соратник поспит и на скамейке.

– Вам повезло, у меня как раз осталась последняя комната. Но… она самая дорогая, ваша милость, а в текущий период двойная цена, зато поэтому ее никто еще не взял. Вы уж меня поймите правильно, ваша милость.

Хельмут положил на стол монеты.