И в горе, и в радости, и в пыли

Первым делом он направился в ванную, планировка которой повергла бы в шок любого прагмеранина. Он прополоскал рот, где все еще хрустел песок, промыл воспаленные глаза и, поборов брезгливость, умыл мальчика – оказалось, по его щекам до сих пор беззвучно катились слезы. Мэтт судорожно соображал.

Надолго ли стихла буря? Как им защититься от ее следующего прихода? Как вызвать помощь, и сколько они продержатся в ее ожидании? Будут ли искать прагмеранина, исчезнувшего в пыльной буре в какой‑то земной глуши?

– Даня, слушай меня. У вас есть аппарат связи? Хоть что‑нибудь?

– Я не знаю, – прохныкал мальчик, готовый снова разреветься в голос. А для слез сейчас совершенно не было времени.

– Так, успокойся! Поразмысли головой своей сопливой! Как мама обычно звонила другим людям?! – Мэтт и подумать не мог, что нечто может настолько быстро вывести его из себя. Уже который раз за два дня на этой проклятой планете он поступился своими принципами? Рукопожатия, вспыльчивость, а что же будет дальше?

– У нас есть компьютер, она всегда по нему звонила и разговаривала, – Даня оробел и перестал всхлипывать. – Он там, в комнате.

– Ну, и это отлично! А плачем ты нам не поможешь, – Мэтт зашагал в гостиную, вздымая носками ботинок клубы пыли, и тут его радостно забившееся сердце упало. «Там, в комнате» означало, скорее всего, «уничтожен грудой пыли». Прагмеранин чертыхнулся, и вдруг что‑то зацепило его за ногу. Он со всего ходу грянулся на пол, но толстый слой песка смягчил падение. Когда пыль улеглась, Мэтт с удивлением обнаружил, что смотрит на фонарь, стоявший на полке прямо у него над головой.

– Я нашел! Фонарь, он целый! – сам не зная зачем, закричал он.

Яркий голубоватый свет залил гостиную, и перед глазами ясно обозначились бледные пылевые гребни, пересекавшие комнату и застывшие волнами вдоль стен. За ними пролегли черные тени, зловеще плясавшие от каждого движения фонаря. Рядом с Мэттом вдруг появился мальчик, белый, как полотно, и совершенно не похожий на того ребенка, что еще вера собирал камешки во дворе.

 

Оказавшись в гостиной, Даня ткнул пальцем куда‑то за бархан, и Мэтт тут же пересадил его через волнистый песчаный гребень. Сам он, скатываясь по песку, перебрался на другую сторону ползком. В комбинезон забилась пыль, было жутко неудобно и даже больно. Тут он увидел компьютер: из холмика песка, выросшего возле стены, едва виднелся край старого монитора. Смахнув добрую половину бархана, Мэтт нашел и сам блок. Нечего было и думать его включать, но Мэтт все‑таки попробовал – тщетно. Даня, не сказав ни слова, отправился копаться в пыли, выискивая, доставая и тут же выбрасывая какие‑то вещи.