И в горе, и в радости, и в пыли

– Прихрамывает?! – прошипел Мэтт. – Так уведите ее с платформы, живо! Сейчас кто‑нибудь из вас побежит там вместо нее!

Вообще Мэтт был не вспыльчивым человеком, а даже, скорее, мягким. Но, как только речь заходила о неумелом обращении с животными, он выходил из себя.

– Кто выпускал лошадей? – спросил он, пока один из «халатов» уводил с платформы молодую пегую кобылу, которая, действительно, едва заметно хромала на заднюю ногу.

– Я, – чуть слышно отозвался неказистый толстячок с еще детским испуганным лицом.

– Ты уволен, – с нажимом, но не повышая голос, сказал Мэтт. Даже в ярости он не забывал о таких правилах поведения, как громкость разговора или расстояние до собеседника. – Сдай халат и, если хочешь, иди устраиваться сборщиком овощей на пятый ярус! До свидания!

Когда толстячок, хлюпая носом, скрылся в лифте, Мэтт отправился в свой офис, пообещав лично осмотреть пегий девятый номер. Кабинет был огромным, каким и подобает быть кабинету начальника доброй половины Купола. Панорамное окно выходило на город. Он расползался лабиринтом коридоров, блоков, корпусов, террас и башен, что уходили вглубь планеты, оставив на ее поверхности лишь свои макушки. Транспортные тоннели, как сосуды огромного организма, мерцали огнями несущихся поездов и автомобилей, то скрываясь под иссушенной землей, то упрямо прорываясь на поверхность. Город жил, его система работала, позволяя миллионам жителей просыпаться и отправляться на работу каждое утро. Безусловно, он был красив: обилие стекла и прозрачного пластика делало его невесомым, словно облако мыльной пены.

Мэтт бывал и в других городах Прагмерана, которых теперь было бесчисленное множество. Иногда там открывались сельскохозяйственные центры или учебные заведения, где он был обязан побывать, чтобы произнести речь на открытии или даже провести курс лекций для управленцев и ветеринаров. Хотя, признаться, эти города мало чем отличались друг от друга.

Мэтт опустился за тяжелый металлический стол и углубился в повседневную бумажную канитель. Через пару минут его отвлек звонок. На экране появилось свежее и веселое личико Клары.

– Милый, доброе утро! – девушка послала воздушный поцелуй, собрав бантиком пухлые губки, над которыми потрудилось немало хирургов.

– Привет, моя хорошая, – ответил Мэтт, уменьшив на мониторе окно с ее лицом, чтобы оно не закрывало необходимые для работы документы.

– Я хотела сказать, что зайду к тебе сегодня вечером. Хочу встретиться еще разок перед тем, как ты улетишь.

– Клара, меня не будет всего одну земную неделю – это десять наших дней!

– Ну и что, это же значит, что на целых десять дней моя женская натура останется невостребованной, – она засмеялась и помахала рукой. – До вечера!

Ее лицо исчезло с экрана, и Мэтт снова попытался сосредоточиться на витиеватом тексте документов. Спустя пару минут, осознав, что его глаза десятый раз пробегают по одной и той же строчке, он вздохнул и встал из‑за стола. Платформа в главном зале уже остановилась, лошади были в стойлах, и он решил осмотреть кобылу под номером девять.

– Давай поглядим, что с тобой приключилось, – Мэтт ощупал ее ногу и сделал рентгеновский снимок миниатюрным аппаратом. – Ну вот, кости целы, растяжения нет. Похоже на обычный ушиб, ты так не считаешь?

Кобыла фыркнула, изогнула тонкую шею и уткнулась в Мэтта теплым лошадиным носом. На самом деле, должность позволяла ему не контактировать с животными, и подобная инициатива казалась его сотрудникам довольно странной. Не говоря уже о разговорах с этими бессловесными существами.

– Пока нога не пройдет, не вздумайте выпускать девятый номер на платформу, – сказал он по дороге в офис одному из «халатов», и тот энергично закивал головой, не забыв еще, что случилось утром с нерадивым толстячком. Никто не хотел оказаться двадцатью ярусами ниже за сбором овощей.

Заблокировав дверь кабинета, Мэтт включил музыку, заполнившую помещение мягко гудящими электронными аккордами.

«Земная музыка, в отличие от колониального Прагмерана, имеет ярко выраженную натуралистическую основу», – вспомнил он недавно услышанную фразу. Мэтт извлек из ящика стола продолговатую пластиковую карту, на которой стильным шрифтом обозначалось: «Земля – колыбель человечества! Семидневный тур по планете первых людей. Посещение мест обитания коренных жителей и знакомство с традиционной культурой малоразвитых цивилизаций.

В стоимость карты включены билеты Прагмеран – Земля, Земля – Прагмеран, проживание и экскурсионные услуги. Путешествуйте с ТрансПлан!»

Мэтт приложил карту к монитору, как это было изображено на ее обороте, и в тот же миг на экране включилось видео. На нем стройная девушка в обтягивающем костюме рассказывала о предстоящей поездке.

«Земля – планета, на которой зародилась жизнь, а потом и само человечество», – заговорила она на фоне ярких и не очень правдоподобных фотографий. – «Долгие тысячи лет она вынашивала древние цивилизации, будто заботливая матерь. Но выросшее дитя всегда стремится покинуть родной дом и отправиться к собственной судьбе. Так и поступило человечество в 2167 году, когда было создано первое колониальное поселение на Прагмеране – нашем новом доме. Доме, что позволил нам идти вперед, развиваться и основать новую цивилизацию. Спасибо тебе, Земля, что родила нас. Спасибо, Прагмеран, что вырастил. Процветание нашей цивилизации превратило зависимую некогда колонию в самостоятельный мир. Земля осталась далеко позади – в техническом, экономическом и социальном плане.

Мы предлагаем вам познакомиться с миром наших предков, с миром людей, оставшихся в традиционном прошлом. Испытайте неповторимые ощущения от наблюдения за жизнью и бытом Земной цивилизации. Окунитесь в атмосферу древности и натуралистической природы человека. Окажитесь на несколько дней на предыдущей ступени развития и взгляните в будущее по‑новому. Попробуйте дикую кухню, познакомьтесь с традиционными путями создания музыки, узнайте много нового о жизни на Земле и получите незабываемые впечатления».

Экран погас, Мэтт снял карту с монитора и покрутил в руках. «Уже завтра», – подумал он.

 

Вечером, оставив поручения и инструкции старшим сотрудникам отдела, Мэтт покинул Купол. В поезд садиться не хотелось, и домой он отправился на такси, рванувшем в тоннель, уходящий под землю. Водитель был отгорожен от пассажирского отсека толстым стеклом, в салоне переливались мягкие успокаивающие звуки. Мэтт лег на широкое сиденье, тут же превратившееся в кушетку, и вынул одноразовую рамку‑брошюру, которую получил при покупке путешествия на Землю. Она во многом повторяла видео, что он посмотрел в офисе, но, помимо прочего, рассказывала об особенностях и обычаях коренных жителей. Если верить брошюре, о них следовало знать каждому путешественнику с Прагмерана.

– Да, дикий народ, – пробормотал Мэтт, отключая рамку и выбираясь из такси.

Его апартаменты находились на одном из верхних этажей огромного жилого блока – лучшего во всем городе. Как и большинство прагмеран, он жил один, если не считать огромного, но добродушного мастифа по кличке Бройлер. Видимо, он был единственным чудаком на всей планете, кто держал дома пса, но Мэтт всегда ссылался на свою профессию, и ему прощались любые капризы.