Идеалист. Психология в художественной прозе

Когда я зашел, столы уже были убраны, а стулья расставлены рядами. Столовая превратилась в зрительный зал. К моему счастью, жюри расположилось на видном месте, сбоку от окна, между сценой и зрителями. Я устроился во втором ряду с краю, с противоположной от окна стороны. Это место оказалось для меня наиболее выгодным, отсюда я мог видеть жюри, которое, кстати, уже было на месте. Еще одно место рядом я занял для Ани. Зал быстро заполнялся. В этот вечер Марина Мирославовна была в строгом черном платье, а зону декольте украшало ожерелье из бирюзы. На веки, под цвет глаз, были нанесены светло‑голубые тени, которые становились заметны всякий раз, когда опускались ее длинные ресницы. Когда я видел, как г‑жа Марина характерным движением руки проводит по волосам, убирая вьющиеся локоны с лица, у меня кружилась голова. Она сделала это снова, и я вновь почувствовал нечто сродни головокружению. Из праздничных одежд членов жюри только сарафан Таты с огромными на нем красными маками казался простоватым и не соответствовал официальному стилю. Возле г‑жи Марины сидел традиционно всем улыбающийся Фортунатэ в выглаженной белой рубашке с накрахмаленным воротничком и ярким оранжевым галстуком. Наклонившись к нему и касаясь его колючей щетины своей нежной кожей, Марина Мирославовна шептала ему что‑то на ухо. В этот момент я чуть не сошел с ума, но вовремя подоспела Аня и отвлекла мое внимание. На сцену вышла первая команда, и вечер юмора начался.

Пока мы развлекались на Десне, участники успели основательно подготовиться. Все оказалось куда увлекательнее, чем я предполагал. Далеко не всегда я получал столько удовольствия от телевизионной юмористической программы. Старания и таланты каждого в отдельности сотворили коллективное чудо. Каждая последующая команда превосходила соперников остроумием. Члены жюри внимательно следили за каждым выступлением и его участниками и, казалось, были довольны. Улыбка не сходила с их лиц, улыбалась и Марина Мирославовна. Уже после «визитной карточки» в каждой команде обозначились свои любимчики. Было довольно интересно наблюдать, как проявляют себя некоторые из новичков. Те, кто все это время был тише воды ниже травы, вдруг раскрывались. У наиболее неприметных вдруг выявился самый настоящий артистический талант. После своего успешного выступления и всеобщего признания они так этому удивлялись, как будто сами от себя ничего подобного не ожидали. Но сколь талантливы ни были бы новоявленные актеры, команда старших учеников сразила всех наповал. Успех их заключался в направленности их юмористических выпадов, а шутили они исключительно на тему Братства. На них сработало время. Новички даже с самыми выдающимися способностями не смогли бы так быстро и настолько тонко подметить и обыграть некоторые характерные черты учителей Братства и самые смешные моменты его внутренней жизни. И если команды‑новички потратили все свои силы на поиск понятных всем, универсальных тем, то старшие ученики со знанием дела оттачивали свое актерское мастерство по заготовленному ранее сценарию. Сценарий этот многократно был проверен на практике, то есть исполнялся ими далеко не впервые. Назвать условия равными, таким образом, было нельзя. Но, с другой стороны, если бы не было подготовки, четко выстроенной структуры, идеальной организации всех мероприятий, разве получали бы все мы столько удовольствия от происходящего вот уже второй день подряд. Старшие ученики демонстрировали класс во всем, в театрализованном выступлении, в пении, в наставничестве, в чувстве юмора.

Я уже корил себя за упущенную возможность предстать перед взором Марины Мирославовны и заслужить ее улыбку, которой, сидя в зрительном зале, я любовался весь вечер. В течение дня там, на Десне, я был вполне доволен собой и нисколько не жалел, что сбежал, а теперь… Я снова ревновал, ревновал ее ко всем, но больше всего к старшим ученикам – она не просто улыбалась им, она смотрела на них с любовью.

У выхода из столовой нас поджидал Юра. На этот раз он решил подбить нас на ночное купание. Мы согласились, даже Виталик, и отправились за вещами. Снова мы нарушали правила.

Я надел свитер, с собой взял только полотенце. Когда я подошел к воротам, Юрий с рюкзаком за плечами уже был на месте. Пока мы ждали Аню с Виталиком, недалеко от ограды по освещенной тропинке проходили две барышни. Юрий окликнул их, они были знакомы. Девушки подошли к нам и, как только увидели у меня на шее полотенце, а у Юрия рюкзак, поинтересовались, куда это мы собрались на ночь глядя. Недолго думая, Юра пригласил их идти с нами, они сразу же согласились. Аня и Виталик извинились за то, что заставили нас ждать. Причиной задержки был фонарик, который они искали. Он нам очень пригодился, потому что в лесу ничего не было видно, хоть глаз выколи.

Как только мы вышли в поле, тьма рассеялась. Теперь я мог различать лица. Тишину нарушили донесшиеся из лесу голоса. Со стороны базы нам навстречу шла честная компания. Оказывается, мы были не единственными нарушителями порядка. Старших учеников среди ребят вроде бы не было. Путь мы продолжили все вместе. Юрий шел впереди с одной из тех двух девушек, которых он взял с собой. Вторая по пятам следовала за мной. У меня не было желания ни с кем общаться, хотелось идти одному. В какой‑то момент я почувствовал, что дистанция между нами сокращается. Я ускорил шаг, тогда она догнала меня и взяла под руку. Делать было нечего, все же я старался быть джентльменом. Должен признать, что брести в темноте по неровной дороге с ямками и кочками вдвоем куда удобнее. Кто‑то издал восторженный возглас и обратил наше внимание на небо. Я поднял голову. Оно было испещрено звездами. Конечно же, мне доводилось смотреть на ночное небо и не раз, но впервые звезды светили так ярко и, казалось, были так близко. Тот же голос предложил сделать привал. Никто не возражал.

Раскинув руки, я лежал на траве и жадно всматривался в небесное пространство. Я ощущал свежесть и прохладу воздуха. Мое дыхание стало легким, глубоким, неслышным. Звезды становились все ближе, и мое сознание унеслось в бесконечные вселенские дали. Состояние для меня новое и необычное, я наслаждался.

Меня кто‑то толкал в бок. Я уж подумал, что это снова та настырная девица, но, к моему счастью, это была Аня.

– Что‑то я не замечала раньше у тебя признаков последнего романтика. О чем мечтаем? Можешь не отвечать, я и так знаю!

Романтиком я был всегда, но лежал вот так, у реки, ночью, перед наглядным доказательством бесконечности, впервые, это правда. К Ане подполз Виталий.

– Вот если бы с нами сейчас был кто‑нибудь из астрономов.

– А ты что же, не разбираешься?

– Виноват! Я исправлюсь! У нас же в Братстве есть кружок астрономов‑любителей, давай запишемся?

– Давай просто сходим в планетарий!

– Как скажешь.

В следующее мгновение, похоже, Аня с Виталиком отвлеклись от звездного неба и увлеклись друг другом. Они целовались.

Юра тоже не терял времени. Из рюкзака он достал вино, сыр и булочки, которые прихватил сегодня в столовой. Аня была занята, и он принялся ухаживать за одной из приглашенных им девушек, но никак не мог взять в толк, почему вместо того, чтобы быть рядом со мной, вторая девушка околачивается возле них. Слева от меня раздался чей‑то голос.

– А давайте, каждый расскажет о чем‑то интересном. Я, например, знаю, почему звезды такие яркие.

– Удивил! Они такие яркие, потому что это огромные раскаленные газовые шары. В центре каждой звезды частицы водорода ударяются друг о друга, при этом выделяется огромное количество ядерной энергии! – по голосу это была та самая девушка, благодаря которой мы устроили привал.

– Хорошо! А мерцают они почему? – как мне показалось, парень был уязвлен всезнайством девушки.