Игра. «Не спеши узнать чужие секреты…»

– О, рыбак, ты далеко от дома. Боюсь, что самому тебе никак не доплыть обратно. Развяжи меня, выбрось снова в море, и я покажу тебе куда плыть.

Орио не смог воспротивиться просьбе прекрасной серены. И выпустил ее. Она вильнула хвостом и ушла под воду. Все вокруг снова стало иссине‑черным. Орио стал оглядываться, но сирены и след простыл. Он еще немного повертел головой – никого рядом не было. Одна сплошная чернота окружала рыбака, как и прежде. И тут Орио совсем затосковал, подумав, что упустил единственный шанс выбраться на сушу. Он опустил голову в ладони, готовясь заплакать, и вдруг…

– Орио, – услышал он призыв.

– Орио, – снова ему почудилось.

Рыбак завертел головой и вдали увидел что‑то сверкающее.

– Сюда, Орио.

Рыбак, не долго думая, взял весла и начал грести на загадочное мерцание. Он греб и греб, иногда слыша призыв мелодичного голоса, прибавлял ход. Как колокольчик звенело его имя в темноте, чуть перекрикивая шелест волн. Ему пришлось грести очень долго, и у него почти не оставалось сил, чтобы продолжать.

– Орио, – слышал он снова, и только лишь это придавало ему бодрости.

Наконец его весла стали касаться дна, и Орио понял, что спасен. Рыбак еще раз посмотрел вдаль, на море. Оно было темно‑синего цвета, и никакого жемчужного блеска не появлялось. Только заря медленно вставала над горизонтом.

Два дня провел Орио в своей рыбацкой хижине, встречая и провожая солнце. Он не выходил в море. Но память о прекрасной деве‑сирене его не покидала. Он сидел на берегу и думал: мираж то был, или волшебство? Действительно ли он выловил прекрасную сирену из воды или ему почудилось, а лодка сама пришвартовалась к берегу? И на третий день, устав мучить себя вопросами, починив свои сети, и помолившись святой Мадонне, Орио забрался в лодку, как только стемнело, и выше в море.

Он плыл, плыл, пытаясь как в первый раз увидеть волшебное мерцание в воде, но пока его окружала только темнота. Греб и греб, думая о прекрасной сирене, заодно, укоряя самого себя, что не мог просто позвать ее. Полагаясь только на святую Мадонну, и движимый страстным желанием увидеть сирену, он плыл от берега все дальше – от безопасности в неизведанное, туда, где, возможно, поджидала бессмысленная смерть. Обессилев от гребли, он облокотился о борт и умыл лицо соленой водой. Тут же резко отстранился и чуть не перевернул лодку. Из воды на него посмотрело лицо. Орио вздохнул и снова приблизился к краю, заглянув за борт. Лицо вынырнуло из воды и улыбнулось.

– Опять вышел в море ночью, Орио.

У Орио от восхищения перехватило дыхание. Оказалось, что сирена была еще прекраснее, чем запомнилось рыбаку, а ее глаза были еще более глубокими и светились волшебным светом.

– Прекрасная сирена, не уплывай. Я хотел узнать твое имя.

– Зачем тебе мое имя, Орио?

– Ты знаешь мое, я хочу тоже называть тебя по имени.

Сирена снова засмеялась, и звон колокольчика раскатился по волнам.

– Мелузина.

– Мелузина, – повторил рыбак.

Орио смотрел неотрывно на сирену и молчал. Та улыбалась и разглядывала с любопытством рыбака.

И с этих пор рыбак выходил в море только по ночам. Прекрасная сирена встречала его мелодичным смехом и провожала обратно к дому сиянием в морской мгле. Они разговаривали ночи напролет, каждый раз находя новые темы, или что‑то новое в старых темах. Каждый раз Орио забывал о ловле, забывал обо всем на свете наедине с Мелузиной, и каждый раз рыба почему‑то сама запрыгивала ему сети, пока он разговаривал с ночной знакомой. Рано утром он приплывал с огромным уловом, и жители удивлялись его везению. Как такое может быть? Он выходит в море по ночам, приплывает с огромным уловом, живой и невредимый? Как он находит дорогу обратно? Наверное, сам черт ему помощник!

С тех пор рыбака стали считать не иначе как братом рогатого, никому и в голову не приходило, что причиной всему была любовь! Люди сторонились рыбака, а он сторонился их, спал днем, продав поутру рыбу, и выходил под вечер, приготавливая сети к ловле, как только темнело, выходил в море.

Однажды, возлюбленные договорились встретиться в гроте у грозных скал. Там, во тьме, где вода отблескивала на камне, где было прохладнее, чем обычно, где Мелузина появлялась сиянием непонятно откуда, словно из самой глубина, как волшебство, – там в первый раз Орио узнал вкус губ прекрасной сирены. Как и у всех рыб, они были холодные, но Орио показалось, что ничего на свете нет прекраснее этого вкуса.

Встречи продолжались очень долго.

– Я никогда не видел цвета твоих волос, – сказал как‑то Орио, гладя возлюбленную по голове. – Почему мы встречаемся всегда только ночью?

Мелузина встрепенулась и пошла плавать по воде, а Орио заворожено ждал ответа.

– О, Орио, не проси об этом, – раздался ее мелодичный голос.

– Но почему? – настаивал рыбак.

– Я дитя морских глубин. Свет не для меня, – получив в ответ Орио.

– Но мир так прекрасен днем. Неужели ты не хочешь увидеть меня при дневном свете?

– Я и так хорошо вижу тебя, – ответила сирена и улыбнулась.

– Это совсем другое. Солнце все золотит своим светом, дает такое приятное тепло коже. Мир прекраснее днем, чем ночью. И Ты будешь еще прекраснее днем. Я хочу увидеть тебя, цвет твоих волос…

– Если хочешь увидеть мои волосы, то вот, – сирена выхватила нож из лодки рыбака и отрезала клок, вложив его в руки возлюбленного. – Только не проси о встречах при солнце, это не возможно.

И чем больше настаивал рыбака, тем более отрицательным был ответ сирены. Так продолжалось две недели, наконец, в одну из темных ночей рыбак пришел в грот с колечком. Долго ли он уговаривал возлюбленную стать его женой, знает только море, но Мелузина согласилась. Только с условием, что они не встретятся, пока одна полная луна не сменит другую. Рыбак пообещал, что не придет к скалам, и не будет выходить в море, не будет искать ее, пока срок не истечет. Поцеловав на прощание рыбака, Мелузина уплыла домой.

Орио вернулся в свою хижину. Но как любой человек, тем более влюбленный, не мог он долго быть в разлуке с любимой. Дни тянулись нескончаемо долго, а ночи были просто невыносимы. Все, о чем он думал, укладывалось в одно слово: Мелузина. Глядя на море, не находил себе места днем, не спал ночами, только и рассматривая морскую даль, и думал о Ней.

И однажды, поздно ночью не в силах терпеть разлуки, нарушив обещание, раньше намеченного срока пришел он в место тайное свиданий жарких. Войдя в грот, он начал оглядываться, не забыл ли чего. Ноги сами несли его к возлюбленной, сердце выпрыгивало из груди, глаза искали ее неистово, уши хотели слышать ее голос.

И что увидел рыбак? Отчего его глаза застыли в ужасе? Почему сердце бешено забилось? На камнях, переливаясь перламутром и холодно‑голубым светом, лежит голубая змея. Орио не поверил своим глазам. Она была большая и лежала кольцом. На том самом месте, которое так любила его возлюбленная.