Играя с ветром

– Шампанское нормальное принесите, – Лёва закурил и так нагло положил руку на высокую спинку дивана, проскользив по моим открытым плечам. – Дамы, ознакомились с меню?

– Стейк с кровью! – многообещающе выпалила Люся, складывая руки под грудью, но, наткнувшись на шокированный и такой звериный оскал Кирилла, тут же убрала их под стол.

– Тартар из говядины, – махнула я рукой, поняв, что этот вечер уже не спасти.

– Прекрасный выбор, – управляющий забрал меню и исчез…

– Лёва, ты меня преследуешь?

– Иногда мне кажется, что это ты за мной следишь. Ну, признайся, Сквознячок, прошерстила электронную почту босса, да? Видела, что там приглашение на закрытую премьеру? – Лева выдыхал дым в сторону, лениво осматривая зал с видом абсолютно скучающего человека!

– Кирилл, вы же из полиции? – я сжала губы и повернулась к симпатичному брюнету с охренительно красивыми голубыми глазами. – Как считаете, это можно считать преследованием?

– Вероника, – хрипло рассмеялся Чибисов, с трудом вынимая взгляд из глубокого декольте Милки, – я думаю, что у вас недостаточно фактов для обвинений. Я прав, Людмила Аркадьевна?

– Отвали, Чибисов!

– Вот видишь, – Лёва убрал руку, к теплу которой я уже так привыкла, и чуть сдвинулся в сторону, увеличивая дистанцию между нами. Я получила то, чего хотела, но почему‑то стало так грустно…

Доний будто игру какую‑то затеял, сменив откровенно хищную осаду на довольно ровную дружескую беседу. Он держал дистанцию, делая вид, что меня просто не существует! Даже Люська купилась на его уловку, начав довольно легко втягиваться в диалог. Они сыпали воспоминаниями о школьной жизни, громко смеялись и то и дело чокались бокалами.

А я не могла…

Ковыряла любимый тартар, украдкой осматривая Дония. Чёрные джинсы и футболка, открывающая рельефный рисунок бицепсов, и расслабленное выражение лица без тени напряженности от трудовых будней. Даже не помню, чтобы видела его таким. Он всегда был одет с иголочки: идеально сидящий костюм‑тройка, начищенные туфли и лучезарная улыбка, по которой было невозможно понять, играет он или просто бесконечно счастлив.

Он будто всё это время мастерски притворялся, скрывался за строгим костюмом, аккуратной бородой и длинными волосами, небрежно стянутыми в хвост на затылке. А сейчас он другой… В последний раз в таком неформальном прикиде я видела его на выпускном, когда он пришёл на вручение аттестата не в лоснящемся костюме, а в косухе и драных джинсах с металлическими клёпками.

Смотрела на него тогда из зала и слюни пускала, да что я… Полшколы издавало томные вздохи, когда троица вытащила огромную корзину цветов, чтобы отблагодарить классуху, вечно прикрывавшую их «невинные шалости».

Он был недосягаемый и манящий хулиган. С ним хотелось сбежать с уроков, прыгнуть на его чёрный мопед и умчаться в закат. С того выпускного мы не виделись. Долго. Очень долго… Плохиш из квартиры напротив съехал от родителей, а я заставила себя влюбиться в его лучшего друга Мирона Королёва, чтобы забыть чёртового Лёву Дония. И даже получилось… Вроде.

Встретились мы только лет через пять. Мама всегда говорила, что профессия преподавателя бессмертна. Да, она права, конечно. Только вот, чтобы прожить на эту зарплату, и правда нужно самой быть бессмертной, отказаться от непреодолимой любви к красивой обуви и желанию путешествовать.

Проработала в школе я недолго, и то, скорее, чтобы порадовать матушку. А когда она наигралась в династию учителей, я со спокойной душой уволилась и стала экспериментировать со сферами деятельности. Вот в последнем эксперименте меня и нашёл Керезь. Я работала в приёмной администрации города. А что? Работа не пыльная, если умеешь руководить людьми, а этот опыт я ещё со времен преподавания вызубрила на пятёрку. И каково же было моё удивление, когда, придя по приглашению Германа Львовича на собеседование в старый офис «Сэйф‑групп», встретила всю школьную компашку в полном сборе. Царёв, Королёв и, мать его, Доний…

Не знаю, что меня соблазнило больше: обворожительная лыба Лёвы или по‑дружески щедрая зарплата, озвученная Мироном. Иногда, прячась от Дония в самых укромных местах офиса, до сих пор представляю, как я гордо отказываюсь от этой должности и выхожу из кабинета, виляя задницей… НО! Не сделала. Поэтому и сижу сейчас, пьянея не от шампанского, а от его ужасающей близости. Лёва… Он рядом.

Не успела понять, что делаю! Честно, не успела. Моя ладонь сама скользнула по его ноге вверх от колена. Впивалась ногтями в грубую ткань джинсы, слышала скрежет, чувствовала, как напрягаются его мышцы. Кожу жгло, внутри всё клокотало от всплеска адреналина, ударяющего в мозг в синхрон с сердечными импульсами. Я не могла дышать… Задыхалась, умирала, но так тихо, неслышно ни для кого, кроме мужчины, что сидел так близко.

Внутри всё смешалось: страх, возбуждение и желание, что буквально расплескивалось с каждым миллиметром опасного пути по его джинсам. Скользила, пока не встретилась с горячей ладонью. Лёва, очевидно, тоже не успел подумать, потому что тут же сцапал мои пальцы, сжимая их с такой силой, что вскрикнуть захотелось, но вместо этого я лишь сжала бёдра. Внутри все запылало, воздух вылетел из лёгких, а глаза закрылись, впуская меня в густое облако тумана. Это сон, Ника… Это сон, в котором я смелая, взрослая, сижу рядом с мужчиной, до которого не дотягивал ни один из моих парней…

Забыла я его. Забыла… Вот только он шаблоном отпечатался где‑то на подкорках, к которому и примерялись все, кто пытался достучаться до моего сердца. Кому‑то удавалось подойти чуть ближе, а кто‑то не дотягивал даже до отдалённого сходства.

Я чувствовала, что всех равняю к тому мальчишке из 11‑го класса, что разорвал моё сердце, но упорно не желала верить в это. А теперь? Теперь сама тянусь, потому что к шаблону может подойти только исходник, который был вырезан из памяти много лет назад.

– Вау! – зашипела Люся, дёргая меня за свободную руку. – Смотри, Ветерок, смотри!

Через силу распахнула глаза, медленно, без интереса осматривая сцену. Красивые полуголые девушки выпорхнули в центр, а мне всё равно было, потому что пара прозрачных, потерявших холод голубых глаз были направлены только на меня. Он хмурился, чуть наклонял голову, словно пытался что‑то понять. Не улыбался, не было в нём этой лёгкости, свойственной ему, лишь глазами шарил по моему пылающему лицу.

Смотрела и я, видя в нём того самого старшеклассника из собственных ночных грёз. Всё те же огромные распахнутые глаза, густые тёмные ресницы, правильные черты лица, поблекшие шрамы на скуле и затянувшийся прокол в ухе. Он всё тот же… Хулиган, укравший моё сердце. А теперь? Он вернёт его, или вырвет с корнем те частички, что ещё поддерживают мою веру в любовь?

Не отрывалась, откровенно пожирала глазами, пока в зале не вырубили свет. Ленивые блики чайных свечей, плавающих в декоративной инсталляции на столе, подсвечивали только два прозрачных кристалла его глаз.

«Дыши… Дыши…» – уговаривала я себя, но невозможно это было. Его рука соскользнула со спинки дивана, опустилась на талию. Лёва обнял меня, практически прижал к себе, зарываясь лицом в волосы.

– Кто ты? – зашептал он на ухо, царапая лёгкой небритостью кожу скулы. – Где мой Сквознячок из «А» класса? Я не узнаю тебя, Ника…

Я вовремя поймала стон, откинула голову, прижимаясь к нему ещё теснее, и рассмеялась.