Играя с ветром
Покорно шла за подругой, приготовившись к бесконечно долгому вечеру… Крутила головой, пытаясь увидеть прозрачно‑голубые глаза, но плотная толпа танцующих мешала. Да что я его ищу? Зная Лёвку, можно быть уверенной – он уже наверняка на пути к дому щиплет блондинку за коленку. Дура!
– Дамы… – высокий брюнет развернулся на барном стуле, протягивая нам пузырящееся шампанское с ягодками малины на дне…
Ну, может, этот вечерок можно ещё спасти?
Глава 3
Голова болела так, что думать было невозможно! Я стонала, а потом стонала от того, что стонала… и так до бесконечности!
Попробовала пошевелить сначала рукой, потом ногой… Фух… на месте.
Оставалось самое сложное – разлепить веки. Осыпавшаяся тушь слиплась, залепила колючим глаза, будто нарочно замутняя картинку. Я на ощупь скатилась с кровати, по памяти повернула в сторону ванной комнаты, но со всей дури врезалась в стену.
– Чёрт! – застонала я, прикладывая холодные ладони ко лбу, где сегодня непременно вылезет шишка. Как я на свадьбу Царёва пойду? Бля‑я‑я…!!! Свадьба! Который час?
Я распахнула глаза и замерла…
Там, где ещё вчера была беленькая новенькая дверь в ванную комнату, красовалось каменное панно из оникса с красивыми охровыми разводами.
– Не‑е‑т… Не‑е‑т… – зашептала я, медленно опуская голову. – Чёрт!!!
Я стояла у чужой стены, в чужой, мать его, квартире, совершенно голая!!!! Из глаз брызнули слёзы, заново слепляя ресницы в паучьи лапки. Стянула с кровати простынь, укуталась, уродуя белоснежный сатин чёрными разводами туши, и стала осматриваться.
Комната была мне незнакома, от слова совсем. Тут не то что не было даже намека на владельца этого шикарного помещения, здесь толком вещей‑то не было!! В приоткрытой двери гардеробной виднелись огромные пустые стеклянные стеллажи, а на полу – груда сумок и чемоданов, словно сюда переехали совсем недавно.
– Ладно, Ветер, – шептала я, поглаживая себя по холодным плечам. – Не прикована, и хорошо. Значит, если и попала к извращенцу, то к очень лояльному и жалостливому.
Схватила с прикроватной тумбы длинную, похожую на деревянный посох вазу и, размахивая ей на всякий случай, стала обходить помещение.
– Ванная… – выдохнула, вбежала внутрь и заперлась на замок, сползая по двери на пол. – Какого чёрта! Хорошие девочки не просыпаются в постели незнакомца! Вот если бы мне это рассказала Курочкина, я бы с удовольствием послушала рассказ про её бурную ночь, поржала и забыла, потому что это Люсинда! Она может! Но я! Вероника‑зубрилкина по прозвищу Сквознячок, я не то что не просыпаюсь у мужиков, я у них и не засыпаю!
Встала и начала умываться ледяной водой, пытаясь прояснить вчерашний вечер… Но, кроме карих глаз того брюнета, протянувшего нам с Люсей шампанское, ни черта не помнила! В голове словно черная дыра образовалась. Ни мыслей, ни воспоминаний, лишь страх и стыд.
– Так тебе и надо! – я вновь и вновь хлестала себя по лицу, пытаясь вспомнить подробности прошлой ночи. Но без толку!
Понятно было одно – оставаться здесь опасно. Нужно рвать когти, пока ещё могу ходить. Я снова подхватила орудие одной рукой, быстро открыла замок второй и побежала в спальню, правда, ноги запутались в длинной простыне, и я полетела…
Весьма странная, но все равно красивая ваза взмыла в воздух и рухнула прямо на пол, разлетелась на сотни мелких осколков. От грохота мои перепонки явно треснули, потому что я перестала слышать собственное сердцебиение. Застыла, как статуя, с опаской смотря в дверной проем. Минута… Две… Двадцать? Я не знаю, сколько я так простояла, прежде чем услышала знакомую трель телефона.
– Мой! Родненький! – я зачем‑то рухнула на пол и на коленях поползла на звук. Миновав коридор, увидела страшное…
Прямо от массивной дубовой двустворчатой двери тянулась дорожка улик: две полупустые бутылки шампанского, разбросанные туфли, красный лифчик, платье и сумка, из которой и слышался писк.
Я, как ищейка, шла по следам: схватила бюстгальтер, засунула его в сумку, кое‑как напялила платье, да только задом наперёд, чтобы эту гребаную молнию застегнуть, но что‑то пошло не так…
– Да! – запищала я в трубку, увидев, что звонит Ксюша. Даже если меня сейчас поймают и убьют, подруга сможет найти меня по геолокации. Она сможет!
– Сквознячок, – запищала в трубку Мишель, очевидно чувствуя свою вину за то, что бросила своих подруг на радость извращенцам и опасности. – Как твои дела?
– Ой, Сенька… Я такая дура! – зашептала, оглядываясь по сторонам, пока пыталась застегнуть это дурацкое платье, что вчера мне ещё пипец как нравилось. – Я в такой заднице…
– Не поняла. Ника, ты дома? – голос подруги вмиг растерял лёгкость и небрежную игривость, пропуская нотки беспокойства.
– Я же сказала, что я в заднице, – прислушалась к звенящей тишине квартиры, быстро выглянула в приоткрытую дверь гостиной и заскулила. Все мягкие велюровые подушечки цвета мокрого асфальта валялись на полу, там же лежали мои красные трусы, и ещё несколько бутылок дорогого шампанского стояли странным клином, будто кегли. Какого черта здесь вчера было? Мы играли в боулинг моими трусами? – Блядь… Где я?
Не став искушать судьбу, я рванула к дверям, молясь лишь о том, чтобы они были открыты. Золоченая ручка легко поддалась, и я, подхватив свои лодочки, шмыгнула в коридор, откуда вела только одна дверь… Лифт…
Даже думать не стала, ткнула светящуюся кнопку и взвизгнула, когда створки распахнулись. На хромированной панели стройными двумя рядами горели кнопки со странными цифрами, больше похожими на номера квартир, чем на этажи, и лишь в самом низу были две кнопки с надписями «Паркинг» и «Лобби». В таком виде мне никак нельзя к людям. Даже если ночью не изнасиловали, то сейчас запросто прижмут где‑нибудь, и чао, Вероничка Ветер… Смело выбрала паркинг, решив, что оттуда смыться незаметно будет намного проще.
– Ника! Ты дура, что ли? Если ты не дома, то где?
– Мишина, только не ори, и без тебя голова трещит…
Конечно, трещит!!! Да я так не пила с универа, вернее – с того момента я так сильно не напивалась никогда! Тише, Ветерок… Тише…
Сейчас сядем в такси, и всё закончится. Главное – выбраться из западни. Створки лифта медленно открылись, но стало только хуже… Я застыла с одной туфлей в руке, пялясь в хитрые карие глаза Германа Львовича Керезя, моего второго босса, на руках у которого вальяжно лежала Ксюша… Да какого чёрта тут происходит!!!
