Имеем право

Как‑то так повелось, что за все посиделки в кафе всегда рассчитывался Виктор. Он же покупал девушкам мороженое или лимонад в уличных киосках. А Виталий лишь смеясь, пояснял такую щедрость своего друга тем, что Виктор получает огромные деньги в своей северной командировке, вот и угощает всех. Виктор же снисходительно улыбался и ничего не отвечал на такие шутливые уколы своего приятеля. Ему было просто приятно ухаживать за Танюшкой, а то, что он платит за всех, четверых – какая разница, они ведь друзья, почему должны быть разделения?!

Конечно, вместо совместных хождений ему очень хотелось бы остаться с Таней наедине и поцеловать ее по настоящему, а не украдкой, как это получалось у них в последние дни, но ему было неловко предлагать это юной девушке. Она ведь, похоже, что и не целовалась еще с парнями, об этом Виктор догадывался, потому и не торопил события. Ему все нравилось в их невинных встречах. Ему нравилась сама Таня – робкая, доверчивая, нежная, впечатлительная, тонко чувствующая. Виктор страшился испугать ее или чем‑то обидеть. И он тянул время, ища подходящего случая, чтобы признаться девушке в своих чувствах.

 

* * *

 

Очередной воскресный день и само их дружное свидание на четверых подходили к концу. Настроение у всех было двойственным – радость от замечательно проведенного дня и сожаление, что встреча подошла к концу и завтра их ждет понедельник, рабочий день. Они стояли на остановке и ждали трамвая.

Виталик крепко прижимал к себе смеющуюся Маришку, норовя поцеловать еще раз. А Виктор осторожно обнимал Танюшку за плечи и что‑то тихо ей говорил. Парни еще раз попытались предложить девушкам проводить их к домам, но получив от девчонок дружный отказ, оба одновременно вздохнув, помогли подружкам подняться на ступеньки к подъехавшему трамваю, со счастливым номером «семь».

Маринка и Танюша взлетели в подошедший трамвай и, как обычно, помахав парням на прощание, опустились на сидения, хотя ехать им было всего три остановки. Но стоять они не могли. Они страшно устали! Ноги у обеих просто гудели от долгого гуляния, а Таня еще умудрилась и водянку натереть, до крови. Она постеснялась в этом признаться Виктору и мужественно гуляла по улицам города, скрывая неудобство и боль в ноге. А вот теперь осторожно сместила с ноги неудобный ремешок босоножек и незаметно рассмотрела ранку.

«Да, уж, теперь завтра придётся в тапочках на работу идти», – подумала она и взглянула на сидящую рядом Маринку. А у той были закрыты глаза, и на губах играла усталая улыбка. «Счастливая, – отметила в своей голове Таня, – всегда знает, чего она хочет или чего не хочет. И сказать об этом не стыдится. Не то что я. Теперь вот ногу еще лечить, а ведь меня же Виктор на свидание пригласил, на завтра. Одну, без ребят! Так неожиданно! Как взрослую девушку!» – и Танюшка улыбнулась своим мыслям, замирая от приятных фантазий. Маринка в это время открыла глаза и, увидев размечтавшуюся и улыбающуюся подругу, удивилась и спросила: чего это Танюха веселится. И Танюшка в порыве искренней радости доверительно призналась Марине в том, что Виктор пригласил ее завтра одну на свидание, потому что он послезавтра улетает на свою северную работу на целый месяц. И что он, прощаясь, предупредил Таню, что завтра хочет сказать ей что‑то важное, наедине. Вот отчего Тане так весело!

Марину почему‑то неприятно кольнуло такое неожиданное признание подруги. Даже ее отличное настроение стало ухудшаться. Маринка удивилась, с чего это вдруг такое с ней происходит, но вынуждена была признаться сама себе, что просто банально завидует сейчас своей такой серенькой подружке, которая, за эти два летних месяца из робкого котенка превратилась во вполне симпатичную кошечку. «Осталось только бантик в виде фаты прицепить и картина будет полная, – саркастически подумала Марина и вдруг ужасная мысль пришла ей в голову: – А вдруг Виктор эту стрёмную дуреху замуж завтра позовет? А что, все может быть, вон, как эта мышка расцвела от его внимания. Вот блин…. А Виталька мне ничего такого не предлагал, лишь намекает на то, что пора перейти к интимным встречам. Вот пустобол, удовольствия хочет. Да и с деньгами у него не густо. А вот Виктор парень серьезный и основательный. И зарабатывать, оказывается, умеет. Да, не на того я поставила, не на ту лошадку. Ну ладно, еще не вечер, посмотрим!» – и Маринка упрямо тряхнув челкой и отбросив за спину красивые длинные волосы, грациозно поднялась со своего сидения, и пошла к выходу, потому что как раз приближалась их с Таней остановка.

Девушки направились к своим домам. Маринка шла быстро, но потом замедлила шаг и, оглянувшись на отстающую подругу, раздраженно спросила, чего та плетется. А Таня, показав ей растертую в кровь ногу, жалобно попросила идти помедленнее. Маринка, увидев рану, вздохнула, и, сдерживая раздражение, сквозь зубы, предложила подруге совсем снять свои неудобные босоножки и дойти босиком. Все равно ведь ночь и никто не видит. Танюшка так и поступила и, благодарно взглянув на понимающую подругу, ускорила шаг и, смеясь и шутя, быстро и легко зашагала рядом. Их дома находились почти по соседству, на тихой улице Таманской, и девчонки, наскоро распрощавшись, разошлись по своим комнатам, чтобы предаться своим мыслям, планам и мечтаниям. Каждая о своем, о том, что и как будет.

Но у феи‑судьбы тоже имелись планы на будущее и, причем, свои….

 

Наутро, Маринка пришла на работу одна, она так и не дождалась Таню, что было просто возмутительным и из ряда вон. Такого, чтобы подруга проспала или опоздала на работу, еще ни разу не было, но вот сегодня почему‑то именно так и произошло. Марина, не увидев ее утром, обычно стоящую у своего дома в ожидании Маринки, даже зашла к ней домой и в двери постучала, но – на стук в дверь Таня не вышла, и в их доме стояла тишина – похоже там действительно никого не было.

Удивленная и озадаченная, Маринка, придя на работу, механически раскладывала документы, включала компьютер, но мыслями все равно возвращалась к Тане и ругала ее, срывая на подруге вчерашнюю досаду на саму себя: «Вот, где она, что могло произойти, чтобы кассир ничего не сказав, не предупредив руководство, и не вышла на работу? Ну, негодница, погоди‑ка, появишься ты, сразу схлопочешь от меня!» – чертыхалась Маринка, все больше заводясь. Она даже неожиданно начала тревожиться, что было ей совершенно не свойственно. А когда через пару часов открылась дверь кабинета и влетела запыхавшаяся подруга, Марина даже невольно обрадовалась. Причем вполне себе искренне!

– Ну, наконец‑то, явилась…. – начала гневную тираду Маринка, но глядя на заплаканное и встревоженное лицо подруги, осеклась и, сменив тон, участливо спросила: – Что случилось?

Танюшка устало опустилась на стул возле Маринкиного стола и, сдерживая слезы, выпалила:

– Марин, тут такие дела, телеграмма пришла от бабушкиной соседки, из Воронежской области. Моя бабуля, оказывается, упала в подвале и сломала ногу и руку. Представляешь? Ее еле вытащили из того подвала. Она там совсем одна в своей деревне живет, я тебе как‑то рассказывала, помнишь? – Таня всхлипнула и, испуганно заглядывая в Маринкино лицо, нервно стиснула руки. – Она старенькая у нас…. И я ее так люблю…. В общем, мне нужно ехать к ней, срочно, ей операцию будут делать и мне придется за ней там ухаживать.

– А почему едешь ты, а не теть Зоя, твоя мама? – удивленно спросила Марина. – И что, больше некому, кроме тебя там ухаживать, что ли? А у нас отчет квартальный на носу, как я тебя отпущу? – Маринка, уже не сдерживаясь, откровенно злилась, и тон ее был совсем не участливый.