История простого советского инженера

– На собрании выступишь, – произнёс уже сочувственно.

– Распустил своих рабочих. Объясни им, что квартирный вопрос от меня не зависит, – мрачно сказал семенящему за ним начальнику цеха, – все нормальные люди снимают жильё. Слышал, стоимость аренды однокомнатной ухоженной благоустроенной квартиры почти в центре, недалеко от остановки всего пятьдесят рублей в месяц. Зарплата у хорошего рабочего двести пятьдесят и выше. Доступно? Вполне. Пить нужно меньше. За границей бесплатно квартиры вообще не дают. А твои работники дешевые кооперативные покупать не хотят. Всё им бесплатно подавай. Цены на частные дома сейчас упали. Некоторые покупают приличные дома, оформляют на деревенских родственников, припеваючи ждут бесплатные квартиры. Бездомных нет, на улице никто не ночует. Денег у населения много на руках накопилось, а тратить не хотят. А этот чумазый вообще пьяница. Вести с людьми нужно разъяснительную работу. Мне квартира от родителей досталась.

Заруби себе на носу: к первому числу нужно отгрузить всю продукцию!

 

– Постараемся, Кузьма Петрович, но план всё равно не реальный.

– Я ска – зал, – делая ударение на каждом слоге, сквозь зубы промолвил Кузьма, устремляя на руководителя цеха испепеляющий взор.

– Да, я всё понял, Кузьма Петрович, будет сделано!

Начальник цеха поспешил в свой кабинет‑коморку созывать мастеров и бригадиров на срочную цеховую планёрку.

 

Проходя по заводоуправлению, Петров заглянул в плановый отдел:

– Тамара Ильинична, зайдите ко мне, пожалуйста, – попросил голосом галантного кавалера.

Начальник планового отдела, немолодая дама за сорок, жила со своей мамой и дочерью в двухкомнатной квартире. Всегда безупречно аккуратно, строго одета и причёсана, окутанная ореолом таинственности, со своими подчинёнными она придерживалась дистанции. Никто не знал кто отец её дочери, но все знали, что её очень ценит начальство.

 

Кузьма Петрович галантно открыл дверь своего кабинета и пропустил даму:

– Садитесь, пожалуйста. Тамара Ильинична, голубушка, вы сами знаете, у нас нереальные планы. Пожалуйста, скорректируйте сегодня план с учётом наших возможностей, а завтра поезжайте в Москву. Вся надежда на ваше очарование и дипломатичность. Кроме вас, никто этого сделать не сможет, – с отменной учтивостью уговаривал он, оценивая её безукоризненную манеру держаться; но в голосе проскальзывали металлические нотки.

– Берите в помощники сотрудников ИВЦ, – нажав на кнопку селекторной связи, Петров распорядился:

– Козлова ко мне. Срочно!

 

С гордой осанкой Тамара Ильинична сидела в обитом кожей кресле для достопочтенных посетителей. Её непроницаемое лицо светилось тайной надеждой на желанную встречу. Жёсткие указания главного инженера она принимала безоговорочно.

 

– Вы поступаете в распоряжение планового отдела, нужно сегодня срочно оформить все документы для корректировки плана, всё должно быть обосновано. Завтра в восемь утра, бумаги должны лежать у секретаря для моей подписи. Ясно? – твёрдо приказывал Петров незамедлительно явившемуся начальнику информационно‑вычислительного центра.

– Но у меня некому работать, половина отдела работает в цехе, – парировал тот.

– Организуй ночную смену, отзови трёх своих нужных специалистов из цеха.

Приступайте к работе. Не буду вам мешать, – это означало:

«Можете покинуть мой кабинет».

 

VIII В цехе

 

Монотонная работа в цехе не требовала работы ума, у Инны были заняты только руки. Невесёлые мысли витали вокруг бытовых проблем. Как найти общий язык с соседками, разделяющими с ней трёхместную комнату в шестнадцать квадратных метров в общежитии?

 

Девушки штамповали детали – это самая не престижная женская работа на заводе. Цех штамповки считался наиболее опасным местом на производстве.

В воздухе витала металлическая пыль, резкие ритмичные звуки рубки металла раздражали слух. Грохот от станков был слышен далеко за пределами цеха.

Работа у станка требовала максимального внимания. У одной из девушек не было фаланги указательного пальца. Зазевавшись, она ногой привела в движение мощный механизм, не успев при этом убрать палец, поддерживающий кусок металлической пластины.

Цех лидировал по количеству несчастных случаев на производстве. Работницы часто увольнялись, не смотря на высокую зарплату. Администрация старалась удержать работниц: не имеющих жилья в первую очередь селили в общежитии, воспитывающим детей предоставляли места в детских садиках; в рамках дозволенного, увеличивали зарплату, платили премиальные.

Начальник цеха, принимая девушек на работу, пообещал похлопотать, чтобы они жили вдвоём в трёхместной комнате. Но вот им подселили специалиста с высшим образованием, работающую в техническом отделе завода в одну смену, в чистом платье, в отличие от их спецодежды – уже один этот факт раздражал их. Они постоянно искали повод уколоть её злой иронией.

Вначале Инна безуспешно пыталась с ними подружиться, но поняв, что это бесполезно, начала им делать замечания, на которые они не обращали внимания и продолжали нагло её игнорировать.

Эти две неразлучные подруги абсолютно не считаются с её мнением. Придя после второй смены с работы, в два часа ночи включают на всю громкость радио, часто затевают стирку прямо в комнате. Не обращая на спящую соседку внимания, громко разговаривают между собой. Рабочие презирали её уже за то, что она инженерно‑технический работник и трудится в одну смену. По их мнению, инженер была бездельником.

Иногда ночью в комнату вваливались парни, громко вперемежку с матами, делились впечатлениями. При таком шуме невозможно спать, к тому же неприлично приводить мужчин ночью. Инна настойчиво объясняла девушкам элементарные правила поведения в общежитии. Это их ещё больше раздражало, они сверлили страдалицу злобными взглядами. Раздосадованная соседка, проснувшись средь ночи от внезапного гама появившейся весёлой компании, одевала под одеялом висящий на стенке кровати халат, и выгоняла ухажёров штамповщиц, но никогда никому на них не жаловалась, не выносила сор из избы, надеясь, что они всё‑таки образумятся.