Как карта ляжет
– Да. Но ты можешь звать меня как угодно: Кари, Кара, Рири. Даже собакой подзаборной можешь звать: не обижусь. Ты меня спасла! Ещё с недельку уличной жизни и мою жизнь бы забрали праотцы или шпана в какой‑нибудь подворотне. – Марриам немного зависла, что‑то обдумывая.
– Хорошо, Рири. Но такого самоуничижения слышать не желаю. Сколько тебе лет?
– Тридцать исполнилось недавно. – Салфетка круглым комочком выпала из рук, покатилась к краю стола, но я успела поймать плутовку, сжав её посильнее в руке. Мои махинации с несчастной бумажкой отвлекли немного ошарашенную ответом благодетельницу.
Очаровашка не стала заострять внимание на моих словах. Разговор потёк в другое русло:
– Ты меня прости, я выкинула твои вещи, предварительно прощупала карманы и ничего в них не нашла: ни документов, ни денег. Только телефон выключенный и наушники. Это всё что было у тебя с собой?
– Да, больше у меня ничего нет. За одежду не извиняйся, после стирки она бы превратилась в ничто. Документы то ли потеряла, то ли спёрли по пьяни – не помню. – Её жалостливый взгляд меня покоробил, уж чего‑чего, а жалости к себе я не приемлю. Похоже, это отразилось на моём лице, потому что Марриам быстро стёрла сострадальческую мимику подальше.
– Хорошо, пока всё понятно. Пойдём спать. У меня для тебя уже готова гостевая спальня. – Хозяйка встала, провела меня через склад коробок в зале, открыла незаметную дверь. Ну вот почему двери в этом доме сливаются со стенами?
Спальня была небольшая, но для меня она словно дворец. И опять же всё в пастельных тонах, такое нежное и воздушное. Двуспальная кровать посередине, между ней и панорамным окном, занавешенным тяжёлыми кофейными портьерами, стояла небольшая тумбочка с простым светильником. Над кроватью висела модульная картина, изображающая закат в степи. Мягкий ковёр дополнял уютное гнёздышко.
– Располагайся, не стесняйся. – Сказала девушка за моей спиной, я повернулась и внимательно вгляделась в серые омуты глаз.
– А как же расспросы? Больше ничего не хочешь спросить у совсем незнакомого индивида? – можно сказать, я даже немного разозлилась на её халатное отношение к собственной безопасности.
– Хм‑м‑м, дай‑ка подумать… Нет, не хочу. Утро вечера мудренее, у нас ещё будет время на светские разговоры. – Спокойно проговорила благодетельница.
– Что‑о‑о???! А если я преступница! – понимала, что нарываюсь на неприятности, но не могла остановиться.
– Ничего страшного, или если сказать в твоём стиле… Позняк метаться? – сказанула с ухмылочкой. Так быстро подхватила мои фразочки?
– И всё же… – меня перебили вздёрнутой рукой призывающей остановиться.
– Уже почти двенадцать ночи, через пять минут начнётся следующий день. Я проснулась сегодня в пять утра, сил на поговорить у меня не осталось, да и ты выглядишь помятой.
– А если я тебя обворую, пока ты спишь??!!
– Хорошо, значит тебе нужнее. Только захлопни дверь, когда захочешь убежать. Спокойной ночи, сладких снов. – Договорив, Марриам тут же развернулась, покинула комнату, закрывая дверь и прерывая поток моих возмущений.
Делать нечего: хозяин сказал спать – значит спать.
Халат аккуратно положила на край кровати, жадно посмотрела на постельку, прыгнула в её объятия, матрац пружинил, приводя меня в полный восторг! И было с чего, ведь это вам не холодная земля, теплотрасса или кучка тряпья на полу! Выключила светильник, что освещал комнату, укуталась одеялом с головой.
Хотелось сразу же погрузиться в объятия сна. Расслабила напряжённые мышцы, закрыла глаза и …, и нифига! По ощущениям не могла заснуть в течение трёх часов! Тело привыкло к твёрдой поверхности предыдущих лежбищ – ни в какую не хотело подарить мне покой. Я вертелась, крутилась до тех пор, пока не вспотела. Психанула, положила подушку на пол, легла вслед за ней, закуталась на манер гусеницы и мгновенно вырубилась.
Марриам и сила предков
Проснулась я часов в десять утра, сделала зарядку, похрустывая изнурённой вчера спиной, привела себя в порядок, сделала завтрак, потом пошла будить Рири.
Открыв комнату, увидела её на полу. На лёгкие толчки рукой мне ответили тихим бурчанием из‑под одеяла: «Денег нет, сами валите в другое тёплое место». Мой смех разбудил девушку, на меня уставились красными припухшими веками.
– Прости, долго не могла уснуть, который час? – уже более бодро ответил найдёныш.
– Ничего страшного, на новом месте всегда трудно уснуть.
– Эх‑х‑х, дело не в новом месте, а в постели.
– А что в ней не так? Мне стоит поменять матрац?
– Ага, поменяй его на брёвна, моей царской попе пришлась не по вкусу ваша крестьянская кровать: слишком удобно, слишком офигенно. – Ухмыльнулась Рири.
Я тихо посмеялась, оставив без комментария её предложение.
– Вставай да иди умывайся, новую зубную щётку ты вчера нашла в ванной? – гостья приняла сидячее положение, прикрывая одеялом обнажённое тело, кивнула. – Отлично, через десять минут жду тебя на кухне.
Рири прибежала через три минуты: или она успела сильно проголодаться, или очень шустрая.
– Садись. Чай, кофе, молоко?
– А вино в обители Бога Жизни не подают?
– Как там – не знаю, а у меня выбор невелик. – Я встала и выжидательно посмотрела на неё.
– Чай, кофе сейчас нельзя, а то слишком много потрясений на моё сердечко в последнее время свалилось.
Кушали мы в полной тишине. Рири, как и в прошлый раз быстро очистила тарелку. Когда я доела, девушка вызвалась помыть посуду. Предоставив ей такую возможность, хотела направиться в гостиную, но вспомнив, что мебели там ещё нет, вздохнула.
– Что‑то не так? – по‑своему истолковав мои вздохи‑охи, спросил найдёныш.
– Всё хорошо, просто на меня резко снизошло озарение, что в гостиной нет мебели, поэтому придётся разговаривать здесь. И так начнём: почему… то есть как…
Рири взяла в руки салфетку, приземлилась на стул, заканчивая за меня вопрос:
– Почему я оказалась в такой жопе? – она набрала в грудь побольше воздуха, начиная свой рассказ: – если кратко, работала на некую стаю, сливала им информацию одной крупной местной фирмы, когда всё вскрылось, меня выкинули взашей. То есть в этом городе, да и не только в городе, а во всём округе Коткару меня ху… кхе‑кхе никуда на работу не берут, даже дворником. Опережая следующий вопрос, скажу – нет, уехать отсюда не могу. Во‑первых, нет денег, во‑вторых, если вернусь на родину, то там меня просто‑напросто убьют.
– Ты из округа Рессам? – она кивнула.
