Кэти Уилсон и Новый мир
Кэти с громким хлопком закрыла книгу и помчалась в сторону дома. Когда она подбежала ближе, то увидела на крыльце отца. С начала воспитательных работ он почти перестал ходить в излюбленное злачное место, что не могло не радовать: Кэти всегда мечтала о трезвом родителе. Но какой ценой давалось это чудесное перевоплощение! Теперь она стала утешением для его авторитарной натуры бывшего военного.
Годри смерил её взглядом, в котором читалось явное желание наказать дочь. Кэти виновато уронила голову и, зайдя в дом, скорее принялась за готовку. Вкусный ужин немного смягчил гнев отца. Он разрешил ей поесть и взять тёплое одеяло.
Кэти поднялась к себе, заглянув по пути в комнату Розалинды – там её не было. Она часто задерживалась на работе допоздна, избегая Годри, и вряд ли бы стала спорить с его решением наказать дочь. Кэти смиренно поджала губы. Натянув поверх сарафана светлую плюшевую кофту, она ловко закуталась в одеяло и спрятала под ним старый фонарик и книжку Чарльза. В гараже ей предстояло сидеть до утра, пока Годри не уйдёт на работу – нужно было как следует прикрыть вещи, чтобы отец их не отобрал.
Когда Кэти снова оказалась на улице, сумеречное небо затянулось густой пеленой серых туч, словно наступила ночь, а моросящий дождь глухо отбивал чечётку по битумной крыше одноэтажного здания.
Отец прошёл по земляной тропке, ведущей к гаражу, настолько быстро, насколько позволяла его левая хромая нога, и открыл проржавевшую дверь. Запах краски с примесью ацетоновых испарений хлынул наружу, заставляя Кэти поморщиться.
Она робко вошла внутрь. В тот же момент Годри с силой захлопнул дверь, громко проскрежетав ключом в замочной скважине. Кэти вздрогнула от резкого звука. Оказавшись в полной темноте, её тело сжалось от страха. Она судорожно нащупала в кармане стальной фонарик и вынула его, чтобы оглядеться.
На бетонных стенах, с разводами от проливных дождей, висели старые фуфайки с работы отца и полки, на которых стояли: алюминиевые вёдра с подтёками краски; медные тазы, увешанные паутиной; опрокинутые канистры и пластиковые бутылки с разноцветной жижей. На огромном деревянном столе лежали запылившиеся инструменты, а между ними – мёртвые мухи.
Кэти никогда не любила насекомых, и думать о том, что здесь живут пауки, разыскивая добычу, хотелось меньше всего. Она поёжилась и обошла стол. Гараж оказался таким большим, что в нем с лёгкостью бы поместилась парочка крупных автомобилей. Кэти никогда не бывала здесь прежде и не видела, чтобы родители сюда заходили. Видно, гараж использовался только для ненужных вещей.
От этой мысли она грустно вздохнула и, сделав ещё пару шагов, наткнулась на что‑то большое, накрытое тёмной тканью, а после заприметила старое сломанное кресло, стоявшее в дальнем углу под массивными полками. Кэти нехотя смастерила из него кровать, набросив сверху стёганое одеяло, а из фонарика и шнурка – она вытянула его из старого ботинка – сделала светильник. Кэти повесила его на ржавый полочный гвоздь, который небрежно торчал над её головой.
Внезапно гараж перестал быть устрашающим. Сев на кровать, Кэти приободрилась. Она уже не боялась провести здесь целую ночь, наоборот, ей стало очень интересно узнать об этом месте как можно больше.
Взгляд Кэти так и притягивал предмет, который скрывался за старым тёмно‑малиновым балдахином. Она подошла ближе и потянула за край тяжёлую ткань. Плотная материя выскользнула из её рук и упала на пол, словно струящийся багровый поток. Свет, который рассеивался от фонаря, красиво заиграл по драпировке, заставляя мерцать парящие в воздухе пылинки.
Перед ней обнажился рояль, покрытый лаковой белой краской – он поблёскивал резными золотыми ножками, будто кокетливая барышня, и походил на музейный экспонат. Кэти видела такой на фотографии в школьном кабинете музыки – за ним горделиво сидел один из выдающихся композиторов. Кэти изумлённо округлила глаза и мечтательно улыбнулась. Играй она на таком – непременно бы добилась большого признания в школе.
Внезапно в форточке, прямо над роялем, появился некрупный силуэт. Кэти настороженно отшагнула. Больше всего на свете она боялась крыс, которые по рассказам одноклассников достигали размеров кошки. Учителя всегда предостерегали от них детей, пугая заражением, поэтому провести ночь с опасным грызуном казалась худшей из пыток.
В два счёта Кэти стащила с полки ведро и пригнулась. Когда силуэт оказался на крышке рояля, ведро хлопнуло по ней, передавая детскую дрожь каждой его струне. Рояль на это ответил томным гудящим звуком.
Через минуту эхо стихло, а под ведром послышался очередной звук, больше похожий на жалобное «Мяу». Кэти открыла зажмуренные глаза. Она явно поймала зверя, но, кажется, не того, которого боялась.
После второго «Мяу», Кэти подняла ведро. Под ним сидела Маркиза, вымокшая и посеревшая от грязи.
– Как же ты меня напугала, – выдохнула Кэти и поставила ведро на пол.
Кошка понимающе посмотрела на неё и завиляла хвостом, ожидая ласкового поглаживания, а когда получила радушный приём, села на край рояля и начала вылизывать испачканную шёрстку. Кэти улыбнулась. Маркиза всегда приходила к ней перед сном, мурлыкая колыбельные ей на ухо. Она так к этому привыкла, что не смогла бы уснуть без своей подружки.
Кэти стало очень хорошо. Довольная, она проскользила пальцами по белоснежной глади рояля и, открыв клап[1], трепетно прикоснулась к клавишам. Раздался приятный звук, словно рояль был прекрасно настроен, и на нём играли только вчера. Кэти нажала ещё несколько клавиш, даже попыталась наиграть мелодию, а после так увлеклась, что провела рукой по всей клавиатуре. Стены гаража загудели от яркого звука. Будто ужаленная, Кэти отдёрнула руку, вспомнив о строгом отце, и застыла от страха.
Не шевелясь, она выждала несколько минут. Маркиза тоже замерла вместе с ней и навострила уши, а после уставилась на хозяйку, словно ждала, когда она заиграет вновь. Когда Кэти убедилась, что никому не мешает, то продолжила свой весёлый концерт. Как же здорово было шалить и знать, что тебя не накажут. В воздухе гремели аккорды, и казалось, будто рояль скучал в одиночестве, а теперь радуется вместе со своей гостьей.
Очередной взмах её руки заставил одну из белых клавиш податься вверх. Кэти нажала на неё, но та и не думала вставать обратно. Тогда она попыталась её приподнять и потянула на себя. Инструмент, который до этого казался таким дружелюбным, совершенно не хотел уступать, Кэти тоже. Она с силой дёрнула клавишу – и вуаля! – в этот раз удача была на её стороне.
Перестаравшись, Кэти отлетела к стене. В её руке, словно трофей, лежала заветная клавиша. Она рассмотрела её с минуту, удивляясь собственной силе, а затем подошла к беззубому инструменту. На деревянной доске под клавиатурой лежала крохотная записка. Кэти взяла её в руки и прочитала:
Милая Розалинда, ты мелодия моей жизни.
С любовью, Рональд
[1] Клап – крышка рояля, которая закрывает клавиатуру.
