Кисть и пистолет. Мое сердце пусто

На первом же перекрестке свернул в сторону от своего обычного пути домой. Парень, естественно, последовал за мной. Совсем зеленый – ничего не знает, ничего не умеет. Но наверняка с ним работают более опытные люди. Зачем только они поручили этому молокососу слежку? На следующем перекрестке – а я уже хорошо знал все окрестности своего дома – резко свернул и зашел во второй подъезд большого дома. Конечно, парень увидел, что я исчез, начал проверять ближайшие подъезды и во втором наткнулся на меня. Действительно наткнулся, так как я его держал за грудки левой рукой, показывая правой рукой в кармане, что у меня там револьвер, которого, конечно, и в помине не было. Парень на глазах позеленел. Вынул руку из кармана и быстро ощупал его – найденные пистолет и нож реквизировал. Сказал ему, что в следующий раз пришью на месте, вытолкал на улицу. Смотрел сзади, как он быстро побежал, свернул за угол и исчез. Его пистолет и нож выбросил в мусорный бак.

Но с этого дня со мной всегда был мой маленький «Вул». Первый вечер было очень неприятно: погасил свет в квартире, стою рядом с окном, гляжу на улицу. Через полчаса устал. Сел на стул, но продолжаю наблюдать за редкими прохожими и проезжающими автомобилями. Однажды показалось, что остановившийся молодой человек посматривает в сторону моих окон. Но через пару минут к нему подошла девушка, которую я, кажется, видел здесь раньше. Не совсем уверен, но общий силуэт девушки, ее пышная прическа знакомы. Успокоился, тем более, что они обнялись и пошли в сторону 21‑й авеню Юг, возможно, к автобусной остановке.

Дежурил у окна допоздна еще один вечер. На второй не выдержал, устроился в машине недалеко от своего дома, жду. Без толку просидел. Ничего не случилось. В два ночи ушел домой. Но следующей ночью увидел, что мимо моего дома тихо прошла машина, в которой сидело три человека. Знаков здесь никаких нет, нечего им было снижать скорость, если просто проезжают мимо. Подумал – опять как в Нью‑Олбани. Что, у них одна и та же тактика? Машина не остановилась, и я последовал за ней. Я живу на Аклен‑авеню, машина проехала до 21‑й авеню Юг, повернула направо, въехала на 803‑ю аллею. Проехала по ней до конца и через 24‑ю авеню вернулась на мою улицу. Все это за десяток минут. Мне приходилось держаться далеко от них, так как кроме 21‑й авеню Юг нигде движения машин не было. Не доезжая сотню футов до моего дома, машина остановилась, из нее вышел мужик и пошел к дому. Я ничего не могу сделать, ни выйти из машины, ни подъехать ближе. Осталось просто ждать.

Ждать пришлось минут двадцать. Мужик вернулся, и машина тронулась. У меня выбор – проверять, что делал мужик в моей квартире, ведь наверняка вскрыл замок и зашел, или выяснить, куда едут бандиты. Решил следовать за ними. Машина остановилась на 16‑й авеню Юг у дешевенького отеля «Студио 16». Двое вышли и отправились в отель, третий ставил машину. Стоянка совсем рядом, удобная, не охраняется. Уехал домой. Теперь можно проверить квартиру.

Дверь открыл, хотя несколько минут думал, но решил, что вряд ли мужик смог настроить взрыв на замыкание ключа. В квартире осторожно все осмотрел. Куда я, по мнению этого мужика, должен был пройти сразу? Ведь мыслим мы с ним, наверное, почти одинаково… Решил, что вероятнее всего пошел бы на кухню готовить кофе – на улице сыровато. Но все же осмотрел салон и спальню, ничего не трогая. Не видно, чтобы что‑то изменилось. На кухне осмотрел чайник, стоящий на плите, – так и есть, к задней стороне приклеен тонкий проводок. Если бы я поднял чайник, разрыв цепи вызвал бы взрыв. Довольно примитивно. На обезвреживание ушло всего лишь десять минут. Взрывчатки – она была за плитой – немного, граммов двести, но этого мне хватило бы сполна. Думал выбросить все, но обозлился – какие‑то сволочи пытаются меня взорвать!

Через полчаса я уже приделал эту же взрывчатку к днищу машины бандитов недалеко от бака. Колеса закрутятся – будет взрыв. Не обессудьте, милые, сами напросились. Довольный, уехал домой отсыпаться за все бессонные ночи. Утром в новостях по телевизору страшная картина: взорванный и сожженный «Мицубиси». Комментатор говорит, что трупы обгорели, полиция пока не знает, между какими бандами начались разборки. Более того, по записям в отеле выяснили, что трое погибших приехали несколько дней назад из Бостона.

Думал, что на некоторое время меня оставят в покое. Зря думал. Но об этом позже. Неожиданно позвонила Роуз:

– Робби, я вырвалась немного раньше, лечу домой, но через Нэшвилл. У меня самолет вечером. Не хочу останавливаться в отеле. Можно к тебе приехать? Не помешаю?

Черт, чуть не сказал: «Помешаешь». К тому же, совсем ни к чему принимать женщину дома. С другой стороны, действительно, зачем ей снимать на несколько часов номер в отеле.

– Где ты? В аэропорту? Я сейчас за тобой приеду.

– Нет, я уже приехала в город. Сейчас стою у Frist Art Museum на Бродвее.

– Хорошо, знаю, где это. Буду минут через двадцать.

Пыталась еще что‑то сказать, но я отключился. Дорога прямая, это еще до реки, добрался за двенадцать минут. Удобно, что Роуз стояла прямо у музея, не пришлось разворачиваться. Потом покрутился, чтобы снова выйти на Бродвей. Но вот мы и у меня. Первое, что она заметила, – портрет старушки:

– Робби, ты ее повесил? Нравится?

Не ждала ответа, подошла ближе к ней:

– Она очень к месту здесь. Хочешь, я тебе ее подарю?

Так как я молчал, сбитый с толку, она оглядела салон:

– Без нее у тебя будет неуютно. И не отказывайся!

– Роуз, но ты ведь купила ее для бизнеса?

– Да, я уверена, если эту девочку признают, цена ее первой картины будет с тремя нулями. А она упорная, я это сразу вижу. Но ты мне дороже картины. Робби, ну пожалуйста, я тебе ничего не дарила!

По моему молчанию поняла, что не очень возражаю, и сразу же пошла осматривать остальные комнаты. Наверное, искала следы пребывания женщин. Бесполезно, женщин у меня не бывает. Правда, вот, сломался… С удовлетворением сказала, что кровать у меня широкая, но я потащил ее на кухню:

– Сначала ты у меня позавтракаешь. На этих коротких рейсах не кормят.

Да, покормил, потом она все‑таки увела меня в спальню. А через два часа отвез ее в аэропорт. Даже не поинтересовалась, когда это я купил машину.

Следующие два дня я заходил ближе к вечеру в книжный поболтать с Меган. Но в кафе мы вместе не ходили. К себе она тоже не приглашала – поняла, что это меня не интересует. Однажды после ее вопроса вскользь пришлось четко повторить, что не гей, и добавить: «Меня привлекают блондинки».

Через два дня я позвонил Ицику – вернее, поднял трубку Джозеф и не сразу соединил меня с Ициком. Я было сообщил ему радостно, что со своими проблемами справился, но Ицик меня охладил:

– Кажется, у тебя теперь проблем будет еще больше. Очень влиятельный человек в Бостоне рвет и мечет. У него только что погиб племянник, сын младшей сестры. Судя по сообщениям в прессе, погиб в Нэшвилле. Думаю, тебе нужно на время спрятаться, спрятаться капитально.

И все, разговор прервался. Задумался. Если Ицик говорит, что у меня проблемы, нужно хотя бы на время залечь. Где? Где‑то подальше от Нэшвилла, мой дом они уже знают. В следующий раз пришлют ребят покруче. Что может быть дальше от Нэшвилла в Штатах? Конечно, Орегон. Черта с два они меня там найдут. Нужно срочно отказываться от квартиры. И что делать с портретом? Зря Роуз не забрала его. Разве что попросить Молли подержать его у себя? Тут же позвонил. Она оказалась дома, по голосу слышно, что удивлена моему звонку. Да еще с такой просьбой… Но поправилась, бодро сказала, что будет рада еще раз посмотреть. Добавила: «На портрет».