Книга жизни
– Роды обещают тяжелые, – ответил дядя. – Врач сказал, нужно делать кесарево сечение. Можешь найти больницу получше, где хорошие врачи и ей точно помогут? Иначе вся их семья будет в большом горе.
Я прикусил язык, чтоб не сказать грубость:
– Хорошо, хорошо.
Ну вот, мне снова придется искать связи. Но где? И кого спрашивать? Я понимал, как важно найти нужного человека! Иногда мне кажется, что на лбу у меня выжжено клеймо: «Торговец лицом». Люди в деревне всегда посылали таких, как я, «продавать лицо» – договариваться.
Наконец, после многих прошений и унижений, когда задергал всех, кого мог и определил беременную родственницу в палату, я почувствовал облегчение, вздохнул с необычной легкостью. И подумал, что сделал в кои‑то веки нечто хорошее для земляков.
Однако на этом история не закончилась. Через несколько дней после занятий я обнаружил за дверями аудитории сына шестой тети из семьи Кунь. Выражение лица его было горьким, как японская дыня, а нахмуренные брови напоминали высушенный солнцем имбирь. Я напрягся и поспешно спросил:
– Как прошли роды?
– Хорошо, – коротко ответил он.
– У тебя мальчик или девочка?
– И мальчик, и девочка…
– Радость‑то какая! – натянуто улыбнулся я. И тут неожиданно он медленно опустился передо мной на колени и заплакал.
– Брат, что ты делаешь? – опешил я, потрясенный до глубины души.
Он прошептал:
– Я видел Янь‑вана.
– Владыку царства мертвых? Как так? – Янь‑ван хочет забрать себе человека.
– Вставай, вставай! – я попытался поднять парня. – И объясни, в чем дело?
– Брат, – сказал он, – ты такой важный, такой умный. Дай моему ребенку имя.[1]
Я рявкнул:
– А ну вставай!
Он вдруг со всей мочи обнял меня за ноги:
– Детский церебральный паралич. Врач сказал, что у ребенка церебральный паралич… Брат, спаси мое дитя!
Мозг мой взорвался от ужаса. Я не знал, что делать. А он продолжал крепко обнимать мои ноги и ревел:
– Брат, жена серьезно больна, она мне не говорила об этом. А мальчик мой болен немножко. Ты должен помочь вылечить его, брат, умоляю!
Я еле уговорил его подняться. Я был растерян. Попытался его успокоить:
– Не волнуйся. Что‑нибудь придумаем, что‑нибудь придумаем… – Но вдруг понял, что выхода нет. Он хотел затащить меня в бездонную пропасть. Я испугался, и мне в голову пришла лишь одна мысль – бежать!
Было очевидно, что родственничек просто обезумел, он выглядел как сумасшедший фанатик. Не отпуская моих ног, он безостановочно твердил:
– Брат, мне не к кому идти, только ты у меня есть. Жене сделали кесарево сечение, и она все еще в реанимации. Обоих младенцев сразу положили в инкубатор. Целую ночь врачи спасали их жизни. И это спасение обошлось в 5700 юаней, а я принес всего 3000. Вот и все. Они сказали, что нужно заплатить еще 20 000, и если не отдать эту сумму, то перестанут давать лекарство! Брат, я не хочу девочку, о ней речи нет! Но мальчика можно спасти. Ты можешь его спасти!
Как только он это произнес, я рывком поднял его с колен и быстро спросил:
– Церебральный паралич?
Он машинально кивнул:
– Церебральный паралич, – и снова упал передо мной.
Я уговаривал и уговаривал его, а он не желал ничего слушать и рыдал. Наконец, я прикрикнул:
– Хватит. Пойдем, я отведу тебя в одно место.
Это просто кошмар! Я больше не мог занимать деньги, существует же какой‑то предел! Да, я бессердечный! Но у меня не было сил отвечать на мольбы и просьбы всех земляков! Я вывел бедолагу на улицу и начал бесцельно водить его туда‑сюда, лавируя в бесконечном людском потоке. Было уже темно, повсюду горели огни. Цветные неоновые фонари вспыхивали один за другим и почему‑то навевали тревогу. Я посмотрел на небо. Ах, как было бы здорово, если б там оказались деньги! Но, увы!
Брат внимательно следил за мной и старался не отставать ни на шаг. А я хотел от него избавиться. И думал, как бы это провернуть. Честно говоря, я мог сбежать в любой момент, но не сделал этого.
Наконец, я кое‑что придумал и, остановившись посреди тротуара, сказал:
– Брат, к сожалению, сейчас я не могу тебе помочь. Моя зарплата – семьдесят девять юаней, да и она будет лишь в январе. Я задолжал столько, что представить трудно! Целыми днями я ищу, где бы раздобыть денег. Мне больше не у кого просить в долг, и мне до смерти не разобраться с теми долгами, что уже есть. Но я обещал тебе помочь – и помогу.
Он нахмурился, глаза забегали:
– Ты имеешь в виду… Мы ограбим банк?
Ограбление? Да уж, загнанный в угол человек еще и не такое придумает! (Хорошая мысль, но она меня пугала, хотя я тоже заметил поблизости строение с большой красивой вывеской «Народный банк Китая».)
– Что, ищешь смерти? – шикнул я на брата. – Кто сказал, что мы будем грабить банк? Смотри вон туда. Видишь здание на противоположной стороне? Это редакция газеты. Не становись на колени передо мной, бесполезно. Но я напишу несколько слов на листе, подойди к двери редакции, встань на колени и постарайся сделать так, чтобы написанные мною слова увидело как можно больше прохожих! Люди будут идти мимо тебя, а ты плачь и рассказывай им свою историю. Может, кто и подаст милостыню…
Он беспомощно взглянул на меня:
– Брат, а как же ты?
– Я тоже помогу тебе… чем могу… Но помни, пока прохожие не дадут денег, с колен не вставай…
Какой же я мерзавец! Оставил его одного на улице, безжалостно бросил! Сказал себе: «Не оглядывайся назад, не оглядывайся» – и заспешил прочь. Но все же оглянулся, пройдя чуть вперед и завернув за угол. И увидел, что брат стоит на коленях на ступеньках редакции и держит в руке мой листок бумаги. Он выглядел таким беспомощным, время от времени озирался по сторонам, искал меня. Внезапно на глаза мои навернулись слезы.
[1] В Китае тщательно относятся к выбору имени, можно сказать, это целая наука. Обычно имя состоит из одного‑двух иероглифов, в которых заложена важная информация (это может быть пожелание, чтобы ребенок обладал какими‑то определенными качествами, обращение к истории семьи и т.д.). Просьба придумать имя своему наследнику – признак большого уважения к тому, кого просят.
