Книга жизни

Однажды меня окликнули: голос звонкий, словно капель. Тот самый, зовущий и страстный, ее голос! О, невероятное искушение! Я сказал себе: «Держись! Слушай, но не поднимай глаз! Не смотри не нее!» И все же не удержался, оторвался от книги. Пробормотал, что больше не бегаю, стиснул зубы и продолжил усердно читать. Да, я установил железное правило: всякий раз, как увижу или услышу ее, читать – что угодно, лишь бы занять глаза и мысли. Однако с тех пор Мэй Цунь время от времени возникала на моем пути и задавала какие‑нибудь вопросы. Несколько раз мы сталкивались за ужином. Она интересовалась:

– Учитель У, почему вы пришли так поздно? Еды почти не осталось.

Я отвечал:

– Дел много, задержался.

Я терпел. Не смотрел на нее. Не смотрел, что было сил!

Позже, встретив Мэй Цунь в столовой еще несколько раз, я осознал, что она специально старается попасться мне на глаза. Она часто меняла одежду и каждый раз появлялась неожиданно и эффектно. Так бывает, если не ты провоцируешь девушку, а она тебя. Сила действия равна силе противодействия. Чем дальше ты держишься от нее, тем сильнее ее к тебе тянет. Что я мог сделать?

Мэй Цунь посоветовала мне чаще пить йогурт, это очень полезно. Я кивнул:

– Да, конечно.

– А утром лучше всего съедать яйцо. Вечером же стоит ограничиться стаканом молока и яблоком.

– Понятно, – снова кивнул я. Но подумал: «Ага, правильное питание! Оно мне в копеечку встанет».

Она спросила:

– Вы слушаете музыку? Японский композитор Китаро пишет невероятно величественные меланхоличные произведения. Вы просто обязаны послушать его сочинения!

Знала ли она, что такое отчаяние? Все ее родственники – горожане, родители – обеспеченные, высокопоставленные чиновники, дедушки‑бабушки в прошлом – тоже. Что она знала о бедности и как могла говорить, что я запустил себя! Если б она понимала, какие горы я нес на своих плечах. Но я не сказал ей, не мог сказать, кто я на самом деле. Она была настолько далека от меня, ведь я – сын простого крестьянина. Сколько же еще лет мне нужно было перед ней притворяться? И когда станет можно открыться?..

Пешеходов на улице все меньше, шум машин затихает, в просвете меж облаков бледнеет на темном небе месяц. Я смотрел на здания, на огни окон. Но ни один из них не был моим. Много лет потребуется, чтобы зажечь собственную лампу, чтобы светил мой огонек. Но я готов потерпеть. Я родом из неблагополучной семьи и не боюсь страданий. Бывал в ситуациях и похуже нынешней. Однако телефонные звонки земляков испоганили мою мечту о карьерном росте, и я больше не могу оставаться здесь, нужно уходить.

Телефон зазвонил прямо в голове. Гребаные звонки постоянно ставят в неловкое положение. Ощущение, что телефонная линия связывает меня со смертью. Звонки настолько страшат, что у меня развилась телефонофобия. Звонил Туцзы:

– Я знаю, – сказал он, – что ты не можешь делать большие одолжения. Но помоги мне в одном пустячном деле! Купи несколько бутылок пестицидов, у меня на поле очень много насекомых.

Все деревенские считали моим долгом передавать их жалобы правительству. Я должен был обстучать кучу дверей, донести до руководства их недовольства, и лучше бы обсудить эти жалобы лично со старым ворчуном губернатором… Однажды мне чуть не с гранатой в руке приказали: «Земляк, достань аттестат, поддельный тоже сойдет, чтобы я смог обмануть нескольких болванов». Гоцань как‑то потребовал: «Брат, получи для меня сертификат на ведение бизнеса. Черт возьми, я продаю травяное желе, а меня на каждом шагу штрафуют». Брат Лянь Чэн ныл: «Дю, ты в провинции и знаком со многими людьми. Зайди в банк, попроси одолжить нам немного денег». Баогуй уверял: «Дю, Дю, Дю, я получу две тонны удобрений! Когда придет время, мы разделим прибыль 50 на 50 в качестве платы за твои услуги…» Чертов телефон!

Мысль об «уходе» внезапно возникла в моей голове, и эта мысль была такой сильной. Я сказал себе: «Пришло время! Нужно убираться отсюда. В противном случае…»

Да, мне все еще было неловко, неуютно от того, что оставил брата Куньшэна стоящим на коленях у дверей редакции. Стыдно было бы после того случая смотреть ему в глаза! Но, похоже, и самому мне предстояло вскоре опуститься на колени! Деньги, деньги! Они стали тогда для меня символом достоинства. Деньги загнали меня в долговую яму, и выхода я не видел. Разве дед мой – монета, бабка моя – монета, разве все мои далекие предки – монеты? Мой родственник стоял на коленях… Как в таких обстоятельствах чувствовать себя мужчиной?

Я бродил по улице, как блуждающий огонь, от Университетской дороги – до большого каменного моста, девятиарочного моста, эстакадного моста, Хубэйской, Нанкинской, Хуаюаньской дорог… Я сказал себе: «Подай в отставку. Ты ничего не можешь с этим поделать. Тебя бросили на произвол судьбы, ты никого не сможешь спасти. А в таком случае у тебя действительно нет причин больше оставаться в этом городе». Сердце мое раздирали противоречивые чувства.

Киоски, торгующие едой, были открыты всю ночь. И в одном из них я раздобыл газету, а на второй полосе ее обнаружил… фотографию брата Куньшэна! Он стоял на коленях, держа в руке листок с текстом. Заголовок заметки, выделенный жирным шрифтом, гласил: «Спасите ребенка!»

Я вздохнул с облегчением. Значит, я рассчитал правильно: ребенок будет спасен! А я… я могу идти.

Была и еще одна причина, по которой я осмеливался уйти в отставку и разрушить свою карьеру. Все эти годы в провинциальном городе я поддерживал переписку с бывшим одноклассником по прозвищу «Верблюд». Он всегда был мне близок по духу. И можно сказать, именно его слова подтолкнули меня к действию. Он написал в одном из писем: «Грядет великая эпоха!» И добавил предложение на английском: «New money (новые деньги). Мы станем новыми деньгами этой новой эпохи!»…

Перед отъездом я все же решил увидеться с Мэй Цунь. «Давай покончим с этим!» – сказал сам себе. Но… слукавил, поскольку человек я весьма эгоистичный. Я надеялся убедить девушку подождать меня. Пять лет. А спустя это время я вернулся бы и женился на ней. Древние хорошо сказали: «Для того чтобы выпрямить сломанные ветви и заставить их цвести, необходимо ждать. Без ожидания цветение невозможно. Без ожидания можно увидеть лишь голые ветви». Но вишня созрела! Если вкусить ее не сейчас, а через пять лет, будет ли она по‑прежнему сочной? Боюсь, спустя годы от нее останется лишь косточка. Кроме того, за такой красивой женщиной, как Мэй Цунь, всегда бегают тысячи поклонников… Ах, я впервые в жизни был влюблен. У меня не было надежд, только мечты. Несбыточные мечты. И все равно я хотел увидеть любимую. Мои чувства к ней никогда не изменятся!

Решив уходить, я вдруг осмелел. И на следующий вечер после того, как подал заявление об увольнении, назначил Мэй Цунь встречу на спортплощадке университета. Площадка была огромной. Силуэты людей в свете луны казались чернильными, выглядели как тени. Ночь скрывала мое бедственное положение. Я не имел ничего, кроме… единственного тайного оружия.

– Я ухожу. Пришел попрощаться…

– Вы уходите? – Мэй Цунь удивилась. – А куда?

– Увольняюсь из университета.

– Вы с ума сошли? Зачем?