Книга жизни
Глава вторая
Первый звонок был с незнакомого номера. Старческий голос в трубке произнес:
– Что, забыл, небось, меня? Я твой дядя.
Я яростно выругался про себя: «Дядя?! Черт тебя дери! Какой такой, мать твою, дядя?» Но тут в трубке зазвучал женский голос:
– Дай мне поговорить!
Я узнал голос: это была родственница из семьи Гошэн, третья тетя по старшинству. В детстве, помню, она кормила меня молоком. И хотя в нем были какие‑то черные точки, я был признателен ей за заботу.
– Здравствуйте, тетя, – пробормотал я.
– Ну что, забыл, небось, как третья тетя подтирала тебе слюни, – продолжала она.
– Расскажите, как у вас дела.
– Мой родной племянник, сын моего сводного брата поступает в университет. Ты в городе, и ты должен ему помочь!
– Милая тетя, сколько баллов он набрал на экзаменах? – осторожно поинтересовался я. – В какой школе он учился? На какой факультет хочет поступить?
– Передаю трубку твоему дяде, он все расскажет. Слушай его внимательно.
Возражать было бесполезно. Не признаваться же, что в городе я – никто, всего лишь ассистент преподавателя, и все, что у меня есть, – это койка в общежитии… Нет, так сказать я не мог. Поэтому ответил уклончиво:
– Ну, не знаю. Я подумаю.
– Давай я тебе денег дам. Хочешь, дам тебе денег, потом вернешь?
Ох, как же все непросто! В голодные годы тетя поила меня молоком, как я ей откажу?! Но с чего начать?
Сначала я обратился к заведующему кафедрой, и господин Вэй посоветовал сходить в приемную комиссию:
– Члены приемной комиссии могут помочь в вашем вопросе.
– А кого мне там спросить?
Заведующий косо посмотрел на меня, и я густо покраснел.
– Пойдите к председателю, я ему позвоню.
В то лето я забегал в приемную комиссию по сто раз на дню: искал рябого председателя. Но в комиссии было много рябых, и найти главного оказалось сложно. Я использовал все свои скудные связи, тянул за все ниточки. Даже спрашивал у студентов из провинциальных городов об их опыте поступления, чтобы понять, как помочь племяннику третьей тети. На экзаменах тот набрал 387 баллов. Ему не хватило всего одного балла, проходной в том году был – 388. Мне стало жаль парня.
И тут снова зазвонил телефон. Это была третья тетя. Она спросила:
– Как дела? Как продвигается поступление сына твоего дяди?
– Ничего не получилось, – вздохнул я. – Ему не хватает одного балла.
– Сколько?
– У него 387, нужно 388, не хватает одного балла.
– Всего лишь одного балла? Ерунда какая! Обрадуй меня, скажи, что племянник поступил.
Разговор начинал раздражать.
– Тетя, я за это не отвечаю. Система экзаменов, введенная по всему Китаю, едина, и никто не может повлиять на результаты.
– А ты разве не работаешь в университете?
– Я, я, я… – мне не удавалось подобрать слов.
– Ну, знаешь, дурная твоя голова, прошу последний раз. Помоги юноше. Я когда‑то не жалела для тебя своего молока, все отдавала до последней капли. В общем, завтра приеду к тебе с твоим братом. Что хочешь делай, но ты мне должен!
Вечером, стиснув зубы, я взял две бутылки вина и сигареты и пошел с этими подношениями к господину Хэ из приемной комиссии. Хотел попросить его помочь, чтобы моего родственника зачислили в университет. Таким образом я бы помог своей деревне.
Я навел справки, где найти председателя – в комнате 302 6‑го блока 2‑го корпуса Департамента гражданских дел. Мне сказали, что невестка господина Хэ работает там, и она нашла ему квартиру подальше от посторонних глаз.
Окна светились, значит, мне дали верную информацию. Я в первый раз шел дарить «подарки» в одиночку. У меня не было никакого опыта. Я трясся, как заяц, казалось, что на меня все косо смотрят. Долго стоял в коридоре, три человека ждали председателя наверху и еще трое – внизу. Всякий раз, когда я набирался смелости подняться и постучать в дверь, на лестнице появлялись какие‑то новые личности. Обнаружилось, что множество людей знают сюда дорогу. Все шли к нему, господину Хэ.
Я спрятался за ступеньками и увидел спускавшихся с верхнего этажа мужчину и женщину. Женщина спросила: «Достаточно ли одной тысячи? Может еще дать?» Мужчина ответил: «Хватит, хватит. У меня много знакомых в приемной комиссии».
В коридоре было очень темно. Я видел, как люди один за другим снуют туда‑сюда. Лиц не разглядеть, но, несомненно, они были такими же просителями, как я, и пытались решить те же вопросы.
Я не поднимался наверх до тех пор, пока все не ушли. А когда наконец постучал в дверь, председатель очень удивился:
–У Чжипэн, как ты нашел это место?
Господин Хэ не простой человек, он видел меня мельком лишь несколько раз. А университет такой большой, и в нем так много людей. Как он запомнил мое имя? Взволнованный, я начал мямлить:
– Господин Хэ…
Председатель покачал головой, не дав мне продолжить фразу, и без особой охоты пригласил:
– Входи. Что ты хотел?
Я нерешительно прошел в комнату. Он, конечно же, видел, что было у меня в руках.
– У Чжипэн, я наслышан о твоих лекторских успехах. Ну и как оно, каждый раз повторять одно и тоже?
– Видите ли, господин Хэ, есть один парень из моей родной деревни…
Прежде чем я закончил фразу, глава приемной комиссии улыбнулся. А затем снова покачал головой, будто все понимал, но был беспомощен что‑либо предпринять. В это время он неосознанно накручивал на палец волосы. (Кстати, волос у него было немного, в частности, одна прядь была приклеена ко лбу лаком для волос, и выглядело это очень забавно.) Наконец господин Хэ остановился и любезно предложил мне сесть. Я осторожно устроился на краешке дивана, а свой подарок положил на кофейный столик.
Тон председателя неожиданно изменился. Он посмотрел на меня очень серьезно:
