Когда звезды чернеют
– Не так часто, как раньше. Он с женой, Лидией, живет теперь в Напе. Они купили виноградник и делают собственное вино.
– Так он ушел с работы?
– Он хорошо ведет свое дело. – Она говорит скованно, настороженно. Но я слышу что‑то еще. Вина выжившего? Какая‑то форма невидимого союза?
– А почему прекратились визиты? – спрашивает Уилл.
– Наверное, просто жизнь. Мы здесь заняты.
«Занята сильнее, чем когда ты работала?» – думаю я. Потом спрашиваю:
– У них с Лидией есть дети?
– Мой племянник Эштон учится в закрытой школе на востоке. В Эндовере.
Она делает паузу, лицо мрачнеет.
– А к чему все эти вопросы? Вы же не думаете, что Дрю может причинить вред Кэмерон?
– Я бы хотела посмотреть комнату Кэмерон. – Я закрываю блокнот. – Эмили, вы меня не проводите?
Глава 18
Уилл остается с Троем в гостиной, а Эмили ведет меня по длинному сверкающему коридору с квадратными окнами через равные промежутки. На каждом широком подоконнике стоит безупречное деревце‑бонсай в терракотовом горшке, произведение искусства, похожее на бледно‑зеленую скульптуру. Они выглядят ненастоящими.
– У вас есть садовник? Домохозяйка?
– Раз в неделю приезжают уборщики. Все остальное делаю я.
– Впечатляет.
– Правда? Большинство женщин обходится без помощи.
«Большинство женщин – не Эмили Хейг», – думаю я.
В конце коридора закрытая дверь. Эмили мешкает, и я вхожу первой, чувствуя ее напряжение. Здесь уже побывали десятки людей. Они переворачивали все вверх дном, снимали отпечатки пальцев. Рылись в одежде, книгах и фотоальбомах, открывали каждый ящик. Это вторжение необходимо, но за ним тяжело наблюдать, особенно если Эмили в чем‑то винит себя. Возможно, не один год, если мои инстинкты не врут.
Большая кровать Кэмерон аккуратно убрана. Простое кремовое одеяло и наволочка, синяя бархатная подушечка в форме кролика. Интересно, Кэмерон относится к тому типу девушек, у которых всегда все прибрано, или это Эмили, не в силах сдержаться, зашла сюда после ухода криминалистов и сложила вещи?
– В тот вечер в доме были только вы и Кэмерон? Как вам показалось, с ней все было о’кей?
– В основном. У нее еще не выстроился режим. Десятый класс… Настроение менялось чаще обычного. Она немного волновалась, я думаю.
– Она что‑нибудь об этом говорила?
– Я старалась не выпытывать. Я читала все эти книги по психологии. Подросткам нужно свое пространство. Это была ошибка?
– Подростки всегда головоломка.
Я подхожу к книжному шкафу, бережно касаюсь корешков. «Маленькие женщины». «Излом времени». «Тесс из рода д’Эрбервиллей». «Над пропастью во ржи». Волшебные сказки и фэнтези, графические новеллы и поэзия. Рильке, Т. С. Элиот, Энн Секстон. Это книжные полки расцветающего читателя.
– А где работа, которую вы упоминали? Та, которую хвалил ее учитель?
– Не знаю. Кэмерон всегда была очень скрытной, даже в детстве.
– Она раскладывала свои чувства на бумаге. Она рисует?
– Да. Сейчас меньше, чем раньше. А откуда вы знаете?
– Просто догадка. Если нам удастся найти какие‑нибудь недавние записи, мы можем получить намеки на то, что происходило с вашей дочерью. – Я провожу рукой под шкафом, но ничего не нахожу, даже пыли. Открываю ящик стола, потом прощупываю углы матраса.
– Может, она держала это в школьном шкафчике?
– Возможно. Люди шерифа Флада наверняка собрали все вещи, но я предпочитаю проверить еще раз. На случай если мы что‑то пропустили.
Я иду к платяному шкафу Кэмерон. В глубину сдвинуты штук пять платьев. В основном в шкафу футболки и джинсы, худи и фланелевые рубашки. Ей нравится черное, серое и красное, кеды «Конверс» и свитера реглан. Стиль пацанки. Я касаюсь подола красной клетчатой рубашки, поношенной и явно любимой. Очень личное – стоять и разглядывать ее вещи. Мне хочется извиниться.
Эмили подходит ко мне и берет в руки один из свитеров Кэмерон, будто при должном тепле и внимании она сможет оживить его.
– Я пытаюсь готовиться к худшему, но не справляюсь. Если кто‑то причинил ей вред или… – Она глотает воздух. – Вы не думаете, что это может быть кто‑то из моих поклонников? Если это моя вина, я просто не знаю, смогу ли с этим жить.
– Не стоит об этом думать. Если б кто‑то хотел привлечь ваше внимание, скорее всего вы получили бы требование о выкупе или какое‑то другое послание.
– Звучит разумно, – произносит Эмили немного бодрее.
– Мы еще очень многого не знаем. Давайте попробуем делать по одному шагу зараз.
– Мне все время кажется, что я проснусь. Что она войдет в дверь, и я пойму, что это был просто страшный сон.
– Знаю, – тихо отвечаю я.
– То, что вы говорили раньше. О проблемах брошенного ребенка. Я никогда не думала об этом применительно к нам с Троем. А может, и думала, просто выталкивала эти мысли.
Я кивком подбадриваю ее.
– Мне нужно было больше открываться перед Кэмерон, больше говорить с ней. Когда я была в ее возрасте, у моего отца была интрижка с какой‑то женщиной из нашего загородного клуба в Боулинг‑Грин. В Северном Огайо. Я там выросла. – Она качает головой. – Все знали, что он обманывает жену. Это было ужасно.
– Но ваши родители не развелись.
– Моя мать уехала в клинику для похудания. Когда она вернулась, мы все притворялись, что ничего не случилось. Шесть месяцев фермерского сыра и персиков. Отец подарил ей теннисный[1] браслет с сапфирами, но тот сполз у нее с руки. Она потеряла тридцать фунтов[2].
[1] Теннисный браслет – простой гибкий браслет с некрупными камнями, обычно бриллиантами.
[2] Ок. 14 кг.
