Компенсация чувств

На самом деле, готовясь к предстоящему корпоративу, я ощущала себя почти феей‑крестной. Очень хотелось поддержать Лизу, которая, похоже, начала осознавать, что с боссом у них ничего не выйдет. Софии и Оле было проще, так как на корпоративе вопрос их личных отношений должен был решиться окончательно. Нерешительная и осторожная София всё больше прикипала к Мирону, а Оля ждала решительного шага от своего стажёра Григория, который как раз должен был вернуться в день празднования.

Подготовив наряды для себя и подруг, я с нетерпением ждала заветной даты, втайне надеясь, что тоже с кем‑нибудь познакомлюсь, ну или хотя бы просто весело провожу старый год, оставив всё плохое в прошлом.

У судьбы на этот счёт, видимо, были свои планы… Ещё накануне я почувствовала себя не очень хорошо, а проснувшись утром заветного дня с высокой температурой и кашлем, расстроилась.

В день корпоратива женскую часть коллектива ещё до обеда отпустили наряжаться и готовиться. В офисе остались только ответственные по крупным проектам. Все хвосты по своим заказам я завершила ещё на днях, а на работе больше занималась обучением новичков. Поэтому, отпросившись у босса, осталась дома и, напичкав себя таблетками и порошками, провалялась полдня, надеясь, что мне хоть немного полегчает.

Корпоратив пропустить я не могла, тем более к полудню ждала подруг и приглашённую стилистку к себе домой. Пришедших девчонок моё состояние, похоже, заботило больше, чем меня, но, отмахнувшись от ворчания и нотаций, я быстро отвлекла их предстоящей подготовкой.

Образы на вечеринку для каждой из нас мы продумали и обсудили заранее. В ход пошли наряды из моего бездонного гардероба, а обувь, косметику и важные мелочи подруги докупили и принесли с собой. Пригласили на дом знакомую стилистку для помощи с макияжем и причёсками, и началась не просто подготовка, а настоящее девчачье веселье.

В новых образах девчонки изменились до неузнаваемости, а обязательные по правилам корпоратива маски преобразили нас ещё больше, добавив загадочности и шика. Лизу мы вообще убедили сменить цвет волос с помощью специального оттеночного шампуня, поэтому узнать её смог бы не каждый из коллег.

Для себя я выбрала обтягивающее бежево‑золотистое платье на тонких лямках с декольте сердечком и большим вырезом от бедра, выгодно демонстрирующим при ходьбе ногу в плетёных босоножках на шпильке.

Макияж, в отличие от подруг я сделала почти незаметным, кроме, разве что глаз, красиво подчёркнутых смоки‑стайлом. Почти невинный образ дополнила розовая помада с блеском, а волосы, завитые крупными локонами, стилистка убрала на одну сторону, заколов остальные пряди на затылке замысловатым переплетением. Маску я предпочла чёрную, украшенную золотистым кружевом и стразами.

Бледность, успешно замаскированная косметикой, теперь была совсем незаметной. И если не учитывать плохое самочувствие, я вполне была готова веселиться. Для подстраховки незадолго до выхода из дома приняла ещё пару таблеток от простуды. Полностью собравшись, для поднятия настроения выпили с подругами немного шампанского, и в оставшееся до выхода время сделали несколько совместных фото и эффектных селфи.

До ресторана, где планировалось, празднование нас на своей машине доставил Мирон. Помог Софии снять верхнюю одежду и сразу же утянул в дальнюю часть зала. Лиза тоже растворилась в толпе празднующих коллег, добросовестно выполняя мои напутствия по заведению новых знакомств.

Мы с Олей устроились на диванчике у одного из свободных столиков и, заказав шампанское, издалека слушали поздравительную речь босса. Слушала в основном я, а Оля, беспокойно оглядывая присутствующих, выискивала взглядом своего ненаглядного Гришу, который значительно опаздывал. Лучше бы вообще не приезжал…

Появился Олин стажёр в сопровождении красивой, незнакомой нам девушки и, демонстративно пошептавшись со спутницей, сразу же повёл её в танцевальную зону. Оля мгновенно поникла. Обмахиваясь салфеткой, я нашла глазами Мирона и вопросительно указала взглядом на танцующую парочку. В ответ он лишь пожал плечами, что типа не в курсе.

Спустя несколько минут Оля, вскочив с дивана, выбежала из зала. Подскочив вслед за ней, я почувствовала сильное головокружение, а в глазах резко потемнело. К нашему столику уже спешил Мирон, ведя Софию и Гришину спутницу, из‑за которой Оля, собственно, и сбежала. На деле же она оказалась его сестрой Алисой.

– Я София, – прерывая неловкий момент, представилась подруга. – А это Лара, мы Олины подруги.

– Давайте я позвоню Оле и всё объясню, – предложила Алиса.

– Я пыталась, – кивнула я на лежащий на столе телефон. – Она недоступна.

– Как ты? – заметив моё состояние, уточнила София.

– Температура, кажется, – пожала плечами. – Думаю, что мне пора домой.

– Может мне сегодня переночевать у тебя? – предложила она.

– Было бы неплохо. Что‑то мне совсем нехорошо.

Уже сейчас я чувствовала сильный озноб, а в груди неприятно жгло. Продолжать находиться на праздновании в таком, явно ухудшающемся состоянии больше не видела смысла. Оля сбежала, а Мирон и Гриша кинулись её искать. Лизы тоже не было видно, но так как веселье набирало обороты, я надеялась, что хотя бы её вечер закончится удачно.

Вставая с дивана, я потянулась за лежащим на столике телефоном, но покачнувшись, начала падать прямо в руки подскочившей ко мне Софии. А потом меня накрыла темнота… Музыка и шум вечеринки, суету и испуганный голос подруги, зовущий и просящий меня очнутся, постепенно растворились, погружая меня в полный вакуум.

В себя приходила очень тяжело. Сильная слабость, головная боль и перетрясающий всё тело озноб – это первое, что я почувствовала. Но очнулась вовсе не от боли. К груди прикоснулся холодный металл и я, поморщившись, тихо застонала.

– Что же вы, Лариса Алексеевна так себя запустили, – послышался мужской голос с явными нотками укора, и холодный металл сдвинулся ниже.

– Кто?.. Где?.. – прохрипела я и, закашлявшись, скривилась от пульсирующей в висках боли.

– Вы в больнице, в отделении интенсивной терапии, – продолжил пояснять мужчина. – А я ваш лечащий врач Никита Андреевич.

– Никита? – растерянно переспросила я и, резко открыв глаза, уставилась на мужчину лет тридцати с темно‑русыми волосами, карими глазами и лёгкой щетиной на подбородке.

– Ну, можно и просто Никита, – усмехнувшись, отозвался он и, убрав стетоскоп, прикрыл меня простынею. – Тогда я буду звать вас Ларисой.

– Что со мной? – смутившись, поинтересовалась я и, подтянув простынь до подбородка, посмотрела на капающую систему. – И почему в интенсивной терапии?

– Предварительный диагноз пневмония, – нахмурившись, ответил он и, кивнув на катетер в сгибе моего локтя, сообщил: – Прокапаем вас, а завтра по результатам обследования назначим комплексную терапию и переведём в обычную палату. Дней десять придётся полежать, но…

– Десять?! – возмущённо прохрипела я и, снова закашлявшись, зажмурилась.

– Как минимум, – строго напомнил он.

– Не могу я так долго, – попыталась поспорить и, поёрзав, выпалила: – Мне уже лучше, правда лучше. Отпустите домой. И где моя одежда?

– Лариса Алексеевна, – добавив в голос металлических ноток, перебил мою тираду доктор. – Никуда я вас не отпущу ни сейчас, ни в ближайшие десять дней.