Королева святых

– Убийца! Убийца! – пронзительный, колючий голос разносился эхом по лесу.

 

Фирс искал источник звука, но тот лился рекою отовсюду. В душе зашевелился гнетущий червячок. Король осознал, что это деревья обвиняют его. Мороз обдал с головы до ног неприятным чувством сковывающего льда. Фирс взялся теребить уздечку, но верный конь сбросил его и пустился прочь. Король побежал, закрывая уши от напористого, режущего слух голоса.

 

– Убийца! Убийца! – въедалось в плоть, как клещ в жаркую погоду.

 

Стража, делающая обходы деревень, заприметила королевского коня, выбегающего из леса и тут же устремилась в сторону, откуда выбежало животное, вовремя найдя перепуганного короля, смотревшего на них взглядом сумасшедшего. Фирс подпрыгивал, от каждого писка. В голове набатом отдавались обвинения. Да, он был убийцей, но никто не смел открыто его так называть. Оставалось одно, прекратить охоту, пока не поправится. Король заперся в замке, не желая выходить, поскольку повсюду слышал одно и тоже.

 

– Убийца! Убийца!

 

Вместе с пугающими голосами его настигла и другая беда: Фирса возненавидели животные. Они кидались на него. Лошади не слушали, стараясь лягнуть. Дошло до того, что верный конь чуть не затоптал его на конюшне. Король стал пленником собственного замка и приказал срубить деревья и вырвать с корнем растения в саду. Всё живое, цветущее поблизости превратил в пустыню.

 

Он утверждал, что он великий король и не может лишиться рассудка. Нашёл виновного в недуге. Ведьма, прокляла его, когда её сжигали на костре. Теперь даже из преисподней она хотела, чтобы он не был счастлив. Жил в постоянном страхе. Это все она. Лиэф. Она не давала ему покоя. Он изводил себя, разговаривая сам с собой, окончательно сходя с ума. Только Рагана скрашивала его вечера, когда поглощало безумство. Она забирала страхи себе и с ней он делился всем, зная, что поймёт.

 

В один из таких вечеров, спустя недели тревог и опасений, он прижимался к любимой жене, вдыхая аромат её кожи, готовый провести всю жизнь вот так, сидя рядом с ней.

 

– Любовь моя. Я решил, что теперь ты будешь заниматься делами двух королевств. Следить за порядком на наших землях, – заявил он Рагане после долгих обдумываний о своём бессилие.

 

– Хорошо, мой король. Но что случилось? Вы уже несколько недель на себя не похожи. Не выходите наружу. Срубили всю зелень. Что тревожит вашу душу?

 

– Я не желал волновать тебя, любовь моя, но деревья… Они разговаривают со мной. Животные пытаются убить, затоптать, покусать, – он оглядывался по сторонам, будто их подслушивают.

 

– Деревья? Невозможно. Вы, наверное, сильно устали, мой король. Вам следует отдохнуть, прийти в себя. Я уверенна, скоро всё закончится и станет легче. Но если вы так желаете, я с радостью займусь королевствами. Сделаю всё как вы повелите, – она запустила холодные пальцы в его волосы, обволакивающе шепча на ухо, заставляя Фирса стонать от наслаждения.

 

– Как же я благодарен судьбе за тебя, – усыпал её поцелуями, крепко сжимая в объятиях, предвкушая скорый переход в кровать.

 

– Теперь ложитесь в постель, Ваше Величество. Я приду позже. Хочу просмотреть кое‑какие записи. Я ненадолго. Ждите, – плавно соскользнула с его колен, а он успел ухватить её руку.

 

– Хорошо, душа моя. Только ты меня понимаешь. Буду ждать с нетерпением, – целуя каждый её пальчик, король представлял, как проглотит её ночью целиком.

 

Выйдя из покоев Рагана прямиком устремилась в особую комнату, находящуюся в подвалах, некогда служившую тайным кабинетом королей. В последствии ту заколотили и не использовали, как и большинство помещений, укрытых под главной лестницей. После обнаружения укромного местечка она только там могла оставаться наедине с собой.

 

– Глупец. До чего же отвратительный глупец, – лицо невольно искривилось. – Фу‑у‑у. Гадкий омерзительный человечишка. Не понимаю, как дурочка Лиэф могла его любить, – вытерла до красноты ладонями губы и щёки и открыла дверь в тайное убежище.

 

Маленькую комнатку Рагана быстро превратила в то место, где ей было приятно находиться. Убрала весь хлам, расставила столы и стулья. Очистила камин, в котором сейчас едва слышно потрескивали дрова. Комната была погружена в тишину, прохладу и полумрак, как она любила. Закрыла глаза от удовольствия, наслаждаясь одиночеством, но её прервал резкий голос.

 

– Рагана тьма очей моих. Пришёл напомнить кое‑что, а то я смотрю никаких продвижений нет, – её чёрные глаза впились в его силуэт, и она медленно опустилась на колени. – Я всего лишь хочу, чтобы каждый человек в этом забытом королевстве совершал грехи. Убивал, грабил, делал самые ужасные вещи, что только может сделать человек. Мне нужны все их души до единой. У тебя есть власть. Не забывай, кто её дал. Иди и твори зло, как я учил тебя. Прелесть моя, я жду великих деяний, а не беготни от короля по тайным комнатам, – скрестив длинные пальцы на широкой груди, Арам не отводил цепкий взгляд от неё.

 

– Я всегда служила верой и правдой, владыка тьмы. Я не подведу. Вы знаете, – едва дыша, Рагана почти касалась лбом пола.

 

– Повторяю, я не вижу никаких действий, только слова. И подними лицо, мне не интересно разговаривать с твоим затылком.