Лес простреленных касок

Автор: Николай Черкашин

Дата написания: 2022

Возрастное ограничение: 12+

Текст обновлен: 26.04.2023

Аннотация

Заключительный роман трилогии известного военного писателя Николая Черкашина, посвященной событиям начального периода Великой Отечественной войны в Западной Белоруссии (две первые книги «Брестские врата» и «Бог не играет в кости» вышли в издательстве «Вече» в 2020 и 2021 годах соответственно). В основе сюжета – боевые действия 3‐й армии Западного фронта и судьбы ее командующего генерала Кузнецова, генерал‑лейтенанта Карбышева, а также многих других реально существовавших бойцов и командиров. Многочисленные батальные эпизоды, связанные с обороной города Гродно, захватом фортификационного подземелья Лагерь Дождевого Червя, пронизаны лирическими историями трех ведущих героев – капитана Шибарского, лейтенанта Пустельги и майора Демченко. Завершается роман, а вместе с ним и вся трехтомная эпопея штурмом Рейхстага и эпохальным водружением над ним Знамени Победы.

Николай Андреевич Черкашин

Лес простреленных касок

Cветлой памяти

Константина Симонова и Ивана Стаднюка, прошедших сорок первый огненными тропами и позвавших за собой

Несколько слов от автора

Роман «Лес простреленных касок» завершает трилогию, посвященную Великой Отечественной войне. Первый из них, «Брестские врата», повествует о начале войны в старой крепости Бреста, о действиях бойцов 4‐й армии и ее командира генерал‑майора Коробкова. В основу второго, «Бог не играет в кости», положены малоизвестные события, произошедшие в районе Белостокского выступа, – трагический исход по дороге смерти воинов 10‐й армии во главе с генерал‑майором К.Д. Голубцовым. И вот, наконец, «Лес простреленных касок» – роман о третьей (она и по номеру была 3‐я) армии, стоявшей на северном фланге Западного фронта. Немецкое вторжение застало ее врасплох, как и 4‐ю, и 10‐ю. Ожесточенные бои за Гродно, провал почти неподготовленного контрнаступления на второй день войны, и мудрые действия командующего армией генерал‑лейтенанта В.И. Кузнецова, на долю которого выпала миссия взять Берлин и поднять флаг Победы над поверженным Рейхстагом.

Таким образом, возник роман в трех книгах, и все они вышли в издательстве «Вече». Этот масштабный труд завершился благодаря режиму пандемии, который позволил исключить привычную суету жизни и основательно засесть за каждодневную регулярную работу. Воистину, нет худа без добра! И хотя автору всё же пришлось переболеть «болезнью века», тем не менее из‑под пера вышли три объемные работы, написанные во многом на историческом материале, вобравшие в себя судьбы реальных людей. Некоторые из них (командующий Западным фронтом генерал армии Д.Г. Павлов, генерал‑лейтенант Д.М. Карбышев, командарм‑10 К.Д. Голубцов и другие) перемещаются из романа в роман, поскольку связаны между собой единством времени и места действия: предвоенные годы, начало войны в западных областях Белоруссии.

Роман «Лес простреленных касок» написан в тех местах, где я родился и где прошло мое детство: Волковыск, Слоним, Сморгонь и другие города Гродненской области. Я очень обрадовался, когда узнал от Владимира Богомолова, автора моего любимого романа «Момент истины», что со времен войны ему хорошо знакомы места, которые так близки и мне: Лида, Слоним, Белосток, Гродно, Шиловичский лес. В память о писателе, о его службе в тех местах и временах, я назвал одного из своих персонажей именем Владимира Богомолова. А потом так же помянул и Ивана Фотиевича Стаднюка: он воевал в начале сорок первого в этих местах, а я хорошо знал его по Студии военных писателей. И очень дорогой мне Константин Симонов судьбой и смертью своей причастен к Белорусской земле, и ему поклон в романе. Тут нет никакой нарочитости: все трое прошли по той огненной земле и волей‑неволей позвали за собой. В своих стихах и книгах они запечатлели соратников – бойцов сорок первого. Мне оставалось только перечитать их творения и вспомнить их живые рассказы…

И последнее. «Лес простреленных касок» – это тот самый Шиловичский лес, где действуют герои богомоловского «Момента истины».

Часто бывает: читаешь – и вспоминаешь, что тебе эти места знакомы. Порой бывает и по‑другому: попадаешь в некое пространство, и возникает дежавю – кажется, тебе всё близко, всё узнаваемо, хотя ты никогда здесь не бывал. Именно это чувство я испытал, войдя в Шиловичский лес. Писатель не придумал это место, лес действительно находится там, где говорится в романе, – в треугольнике между Лидой, Слонимом и Волковыском.

«Лес этот с узкими, заросшими тропами и большими участками непролазного глушняка местами выглядел диковато, но вовсе не был нехоженым, каким казался со стороны, – он был изрядно засорен и загажен войной… Разложившиеся трупы немцев в обмундировании разных родов войск, ящики с боеприпасами и солдатские ранцы, пожелтевшие обрывки газет, напечатанных готическим шрифтом, и пустые коробки от сигарет, фляги и котелки, бутылки из‑под рома, заржавевшие винтовки и автоматы без затворов, сожженный мотоцикл с коляской, миномет без прицела и даже немецкая дивизионная пушка, невесть как затащенная в глубину леса, – что только не встречалось на пути Андрею… Единственно, что на минуту задержало его внимание в первой половине дня, – старый, разложившийся труп в полуистлевшем белье, с обрывком толстой веревки вокруг шеи. Явно повешенный или удушенный – кто?.. кем?.. за что?..

Такого обилия грибов и ягод, как в этом безлюдном лесу, Андрей никогда еще не видел. Сизоватые россыпи черники, темные, перезрелые земляничины, должно быть невероятно сладкие, – он не сорвал ни одной, дав себе слово поесть досыта только после того, как что‑либо обнаружит.

Над лесом и будто над всей землей стояла великолепная тишина. В жарком тускло‑голубом небе не появлялось ни облачка. Как только он оказывался на солнце, горячие лучи припекали голову, жгли сквозь гимнастерку плечи и спину».

Таким Шиловичский лес был в августе 1944‐го, когда в Белоруссии еще звучали последние выстрелы операции «Багратион». В июле 1941 года он был почти таким же, только в зеркальном отражении: под его деревьями лежали тела убитых советских солдат, а тропы, поляны, просеки были усыпаны советскими патронами, повсюду валялись остатки разбитых грузовиков, винтовки, гранаты… Через этот лес прорывались, выходя из окружения, танки, автоколонны, конники и бесчисленные пехотинцы 10‐й армии, самой мощной на Западном фронте, а может быть, и во всей РККА, армии, состоявшей из шести (!) корпусов, а не двух‑трех, как обычно.