Летиция, или На осколках памяти

Вдруг, вспомнив, Дмитрий ударил себя по другому нагрудному карману, где лежали документы и сберегательная книжка, на которую из бухгалтерии ему перечислили внушительную сумму за испытательный полет, больничный и премию. Мелькнула мысль: – Этих денег должно хватить! –

И он сказал:

– Я сейчас в сберкассу! Я мигом! Никому не продавайте!

Он выскочил из магазина и уже на улице стал спрашивать у прохожих где ближайшая сберкасса. Оказалось, что скоро она закроется на обеденный перерыв, а надо еще пройти квартал. Дмитрий нашел машину и объяснил водителю куда надо ехать. Уже через несколько минут Ильин вбежал в сберкассу. Ему повезло и перед окошком никого не оказалось. Он успел снять с книжки деньги буквально перед закрытием на обед. Удивленная кассирша выдала ему пачку банкнот и уже через пять минут Дмитрий вновь возник перед продавцом ювелирного отдела. Отдав почти все имеющиеся у него средства, он с радостью вспомнил, что скоро опять получка, а на букет цветов средства остались. Распрощавшись и поблагодарив продавца, Дмитрий опрометью выбежал из магазина. Сев в автомобиль сказал шоферу:

– Ну, теперь на аэродром!

Тот завел мотор и машина помчалась к летному полю в районе Хорошевского шоссе. Они прибыли вовремя и не задержали вылет. Не прошло и двух часов, как лейтенант авиации Дмитрий Ильин уверенно ступил обеими ногами на добрую землю Поволжья – города Куйбышева, сейчас Самары.

 

Глава 27 Возвращение

 

Конечно, двадцать три года – дата, вроде проходная и даже заурядная, не являющаяся жизненной вехой, подобно двадцатипятилетнему юбилею, но к этому Дню рождения Мирра готовилась с особым чувством трепетного ожидания: – Он обещал приехать! И он приедет! И они обязательно станцуют, обещанный ей танец! – В этом Мирра не сомневалась и ждала Дмитрия.

Лето славится своими долгими вечерами, сиреневыми сумерками с ароматами летнего сада. Голова кружится от ночной фиалки, душистого табака, левкоев.

К обеду пригласили гостей: соседей, недавно вышедшую замуж подругу со своей второй половиной. Приехал дядя Егор, родной брат матери Мирры, крупный партийный функционер из Москвы и, конечно, Лео с родителями – отцом Иосифом Вениаминовичем и матерью Рахилью Моисеевной. Как человек практичный, она преподнесла от их семейства конверт с деньгами в подарок имениннице, сопроводив словами: – Прими, пожалуйста, дорогая! Сама купишь, что тебе нужно. –

К назначенным 15–00, все сели за праздничный стол. Глафира в нарядном платье, подаренном ей Зильберштейнами, в белом накрахмаленном фартуке и в кружевной наколке на голове, величаво обходила гостей, раскладывая по тарелкам основное горячее блюдо – крольчатину с белыми грибами в сметане. Но венчал стол огромный осетр. Прямо из Волги и на праздничный стол! Красиво оформленный, на большом фарфоровом блюде вытянутой овальной формы, обложенный корзиночками из сухого теста с черной икрой, перемежающимися ломтиками лимона и жирными иссиня‑черными маслинами, он невольно притягивал к себе взгляды присутствующих.

Глафира не подвела! Несмотря на свое деревенское происхождение, с годами она достигла высот в кулинарном искусстве, по подаренной ей книге «О вкусной и здоровой пище», научилась готовить самые разнообразные блюда от простых до изысканных. В ее арсенале имелась еще и дореволюционная книга знаменитой Елены Молоховец, которой она поклонялась, как гуру кулинарии и не ленилась штудировать. Бывая в городе, заходила в книжный, чтобы приобрести, что‑то из этой области. Зильберштейны не были привередами в еде, напротив, любили простую здоровую пищу: каши, запеканки, рулеты, котлеты и рыбу, конечно. На первое – борщ, харчо, рассольник, но Глаша, будучи фанатом своего дела, любила удивить хозяев: если борщ, то с клецками, если запеканка, то с разнообразными соусами. По настоянию хозяйки Екатерины Сергеевны, боявшейся потерять форму, пекла Глаша редко и только к особым датам.

 

 

Конец ознакомительного фрагмента