Лис, или Не сотвори себе кумира
Пара закончилась. Студенты засобирались. Лис тоже начал складывать тетради в сумку, когда к нему подошла Ларина.
– Я проверила вчера твою статью. Останься. Обсудим.
– Да. Конечно! – Парень положил вещи и сел.
Кира присела рядом и достала его писанину. Все листы были исчерканы красной ручкой. Как тетрадь двоечника в школе. Игорю показалось, что в конце непременно будет стоять жирная двойка. Он даже вжал голову и приготовился к полному разносу.
Но уже первые слова преподавателя несказанно удивили его:
– Я проверяла твою статью несколько часов, и должна признать, весьма недурно! Есть, конечно, большие пробелы, но я постаралась на них указать. В твоем изложении нет системы. Мысли прыгают. А их нужно соединить воедино. Ты понимаешь, о чем я?
Игорь читал написанное, и в нем вдруг проснулся настоящий интерес к своему материалу. На какое‑то время он забыл о своих чувствах и попытался запомнить всё, что говорила ему Ларина.
– Любовная лирика Маяковского неимоверно сложна. Необходимо не просто знать, но прожить, прочувствовать его боль. Почему ты взялся за эту тему? Что тебя в ней притянуло?
Полынное поле оказалось слишком близко. Невыносимо близко. А в центре этого поля – черная дыра из расширенных зрачков. Глаза Киры были всего в тридцати сантиметрах от него. И он падал, падал, падал в них… Так срываются с небоскребов и горных вершин. Так летят в пропасть к самому дьяволу. Потому что в конце этого дерзкого и сладостного полета непременно разбиваются о свои мечты. Раздирают душу в клочья от невозможности быть вместе. И засыпают навеки на каменных штольнях равнодушия того, к кому так трепетно летели…
Игорь увидел в её глазах всё… Невозможность. Запрет. Боль. Но ни тогда, ни после этого не отвел свой взгляд. Даже в надежде спастись. Нет. Он смотрел твердо и стойко в глаза, которые любил больше всего на свете. В хмарь и топь, которые тянули его в свою глубину. Он будто лежал на этом поле, а зелёная трава росла уже прямо поверх него… Буйствуя, ровняя его со своей поверхностью. Чтобы никогда не отпускать, но и не делать равной себе…
Лис набрал полную грудь воздуха, попытался унять разбушевавшееся сердце и ответил:
– Мне кажется, Маяковский – один из немногих людей мира, которые действительно узнали, что такое любовь…
Он выпалил это одним махом и почувствовал, как опять закончился кислород. Схватив его пересохшим ртом, парень взволнованно дрогнул. Слишком сложно обсуждать эту тему с Кирой… Слишком близка она к запрету и страху вперемешку с желанием.
Женщина резко махнула головой:
– Не согласна. Владимир Владимирович узнал не любовь, но привязанность… Зависимость. А это совершенно иное. Когда‑нибудь ты научишься различать эти два чувства…
Игорь прикусил губу и замолчал. Понял, что не сможет объяснить, насколько хорошо понимает Володю‑поэта и Володю‑человека.
А Кира Андреевна, наоборот, продолжила чуть громче и эмоциональнее обычного:
– Любовный треугольник всегда трагичен. Опасен. Для того, кто является в нём лишним. Маяковский оказался слаб. Помнишь его фразу: «Если буду совсем тряпка – вытрите мной пол с вашей лестницы…» Как человек может использовать такое сравнение относительно самого себя?! Для меня это непостижимо… Где самоуважение? Где собственная воля? Как после этого его будет любить и уважать женщина?..
