Логика Aики. Что ты скрываешь, искусственный интеллект?

Так что браслет сам по себе уже давно является чем‑то вроде портфеля с документами и портмоне. Чем больше чипов, тем больше всего автоматизировано вокруг тебя. Компьютеры сами открывают тебе двери офиса, дома, гаража, машины, включают и выключают свет и обогревание в доме или квартире, оплачивают покупки в магазинах или их доставку дронами, заказанное такси открывает двери только тебе при твоем приближении и так далее.

Следует признать, что к всеобщему технологическому комфорту нашей жизни в значительной степени приложилась наша компания, которая была частью одного из ведущих холдингов, связанных с высокими технологиями.

Беспилотные трактора, троллейбусы, трамваи, поезда, грузовики, такси и многие другие беспилотные транспортные средства как наземные, так и некоторые воздушные с нашим искусственным интеллектом и с нейронными сетями уже давно стали обыденностью нашей жизни. Уже мало кто помнит, как когда‑то бухгалтера должны были специально в ручном режиме переводить налоги на счет Главного налогового управления. Впрочем, уже и такой профессии как бухгалтер не существует. Она отошла в прошлое. Остались лишь финансовые аналитики, а бухгалтеров заменили наши компьютерные программы бухгалтерского учета и налоги списываются теперь в автоматическом режиме сразу же после акцептации транзакции. Все тендеры на услуги и не только обслуживаются нашими программами без участия чиновников. Впрочем и решения почти по всем судебным делам выносятся уже нашими программами. Есть лишь главный арбитраж по особым делам.

Вообще‑то, это малая часть того, что мы внедрили и внедряем. Наша компания также специализируется в разработке «мозгов» и программного обеспечения бытовых роботов‑андроидов, применяемых дома, в школе, в гостиницах, в полиции, в учреждениях и тому подобное. По нашим разработкам производятся андроидные ассистенты и ассистентки разного уровня возможностей и предназначения, например, медсестры как в клиниках, так и в домах престарелых, домохозяйки, няньки, служанки вплоть до мажордомов по английскому типу, крупье в казино, официантки и даже секс‑андроиды обоего пола, спрос на которых также достаточно высок. Все остальные роботы – промышленные, медицинские, боевые, обеспечения безопасности и так далее, разрабатываются уже другими компаниями нашего холдинга.

В компании я чуть ли не с начала ее основания и через меня прошли очень многие наши разработки. Мало того, большинство из бытовых роботов, разработанных нами, я тестирую лично. Многих из них у себя дома, проверяя «вживую» все их преимущества и недостатки.

Признаюсь, что поначалу я проверял на деле не только домработниц, нянек, мажордомов, но и некоторых сексуальных партнерш, которые кто‑то тоже должен был тестировать. Правда, я это достаточно быстро передал другим – более молодым, поскольку понял, что никакой андроид, каков бы он не был по качеству синтетической кожи, изящности форм, электронной начинке, интеллекте (впрочем, с интеллектом таких андроидов мы слишком не старались, поскольку он там особо не нужен), не заменит живого человека. Все это лишь имитация, какой бы она не была.

Да, такие роботы могут красиво улыбаться, мило лепетать какой‑нибудь вздор или, как некоторым кажется, даже умно выражаться, иметь совершенную фигуру и макияж, жестикулировать как человек, перемещаться по комнате, раздеваться, изящно садиться, ложиться и даже раздвигать ноги, но по сути они остаются лишь силиконовыми электромеханическими куклами.

Поверьте мне – невозможно создать андроид, который был бы хоть в какой‑то мере сравним с живым человеком – с настоящим теплом его тела и естественным будоражащим запахом его кожи, с нежностью прикосновения кончиков его пальцев, с эмоциями и чувствами живого дыхания, с томностью шепота, разгорающимся возбуждением и глубокими переживанием совместного оргазма. Имитацию всего этого невозможно запрограммировать настолько, чтобы приблизиться к реальности и непредсказуемости того, что является живым. Никакие алгоритмы не способны воспроизвести спонтанность как чувств, так и эмоциональных реакций.

Поэтому я оставил для себя бытовых служащих, а сексуальных андроидов‑рабынь передал молодежи в нашей компании, которая тестировала их с радостью и даже с энтузиазмом. Кроме того, я уже стал не только главным инженером, но семейным человеком и даже отцом. Поэтому иметь такую «любовницу» мне уже было как‑то стыдно.

Нам с женой вполне хватало друг‑друга и мы наслаждались и от секса, и просто от обоюдного присутствия. Правда, сейчас у нас все разладилось. Последние восемь месяцев мы стали жить отдельно – я в корпоративном городке в своей служебной квартире, а она в Петербурге в нашей квартире на Тверской. Вообще‑то, разлад начался еще раньше. Дочка Надюша подросла и моя жена как виолончелистка начала все чаще выезжать с симфоническим оркестром петербургской филармонии по стране и за границу. Мы стали видеться все реже. Я понимал, что она все‑таки профессиональный музыкант и ей хочется реализовать свои творческие возможности, но меня ее выезды все больше раздражали и из‑за этого мы все чаще ссорились. Да, я ее ревновал – и к выездам, и к коллегам, и даже к виолончели, с которой она проводила больше времени, чем со мной и даже с Надей. Наши отношения постепенно становились все более натянутыми и бывало даже так, что, когда она была дома, а не на гастролях, то мы не разговаривали друг с другом целыми днями.

Когда она только начала выезжать с концертами, я не мог выдержать одиноких ночей и все чаще оставался в своей служебной квартире в технополисе Питер‑5. Вечера я проводил в баре или клубе, а возвращался домой уже с какой‑нибудь девицей. Надюше я звонил и говорил, что допоздна занят работой и что не могу вернуться в Петербург. Она оставалась с моими родителями, которые жили в соседнем доме на Таврической, где, впрочем, вырос и я, и которые занимались ею, когда нас не было дома. Надюша была их единственной внучкой и они это делали с радостью. Мы, вообще‑то, специально искали квартиру в таком месте, чтобы родители жили поближе. Сейчас они с дочкой были в Комарово на нашей даче.

 

IV

 

Я вышел из кабинета. Моя секретарша Вера сидела за своим столом боком ко мне, слегка наклонив голову над клавиатурой, скрестив под креслом свои длинные ноги на уровне щиколоток. Ее русые волосы, связанные сзади ленточкой с двумя блестящими камушками, струились по спине до самой талии. Два длинных тонких локона, словно не согласных со всей прической, ниспадали с висков и пытались дотянуться до поверхности ее матового стола. Блузка из бежевой мягкой ткани томно облегала ее грациозное упругое тело и еще более подчеркивала выпуклости грудей. Бедра, зажатые укороченной юбкой из замша с выбитым принтом на краях, казалось, просили о том, чтобы их освободили как можно быстрее. Слегка удлиненные алые ноготки тонких пальцев с золотыми колечками бегали по подсвеченным буквам на поверхности стола, от чего их щелканье было такое, словно Вера отстукивала ритмы какой‑то мелодии. Платиновый чип‑браслетик на тонком запястье придавал всему ее виду изящность и одновременно деловитость. Она повернулась в мою сторону и взглянула на меня с милой улыбкой. Я наклонился над ней, опираясь одной рукой о стол, а другую кладя на ее гибкую талию.

– Ты чем‑то расстроен? – спросила она, глядя на меня снизу своими огромными светлыми глазами. Я хотел ей что‑то сказать, но мои мысли были заняты последними словами Аики: «Высший разум это бестелесная энергоинформационная сущность».

– Нет, нет, – отмахнулся я. – Пойду пройдусь. Если что – я в лаборатории, – сказал я и вышел, взяв с вешалки свой накрахмаленный белый халат.