Ложь в красках правды. Том 2

У Инны остановилось сердце. Она попыталась что‑то сказать, но из гортани вырвался лишь сдавленный хрип.

– Где он? – услышала она гневный вопрос.

Голос, подобно удару хлыста, впился в душу.

– Кто? – с трудом выдавила из себя девушка.

У нее все закружилось перед глазами. Казалось, через комнату пролетела молния. Ошеломленная, она вросла в пол и не могла продохнуть, грудь сдавило тисками.

«Никита… Никита здесь… здесь! – стучало в висках, отдаваясь болью.

– Любовник, – ответил Ник, заскрежетав зубами.

Инна смотрела на него, остолбенев. Смотрела на человека, который сидел напротив и сверлил ее глазами, в которых полыхали гнев и злость. Она не понимала, что ему ответить, о чем он говорит. Да и вообще у неё исчезло любое понимание, так как вместо него она просто физически ощущала присутствие этого мужчины.

– Как ты сюда попал? – спросила она, с опозданием поняв, как глупо это прозвучало, ведь у него остался ключ.

Вдруг он резко поднялся и очутился рядом с ней. Выражение его лица было угрожающим.

– Разве он не приехал с тобой?

Этот вопрос терзал его всю дорогу, пока он сюда ехал, после того как отвез Ксению к Марине и пожелал спокойной ночи, не объяснив, почему он так поступил. Мысли его витали далеко от любовницы. Наконец он принял решение и поехал к знакомому дому.

Он нащупал в бардачке ключ от квартиры Инны, который он так и не вернул. В голове стучало: вернулась она к себе или уехала с Романом, который теперь находится рядом с ней вместо него? Или приехала вместе с любовником? Однако глядя на одиноко стоящую девушку, до него дошло, что домой она вернулась одна.

Инна не сводила с него взгляда, а его серо‑голубые глаза неистово жгли ее своим огнем. Он что‑то говорил, но она ничего не понимала. Не понимала ни слов, ни языка. Все происходящее не укладывалось в её сознание. Он схватил ее за плечи – и она почувствовала его железные, словно тиски, пальцы. Губы его зловеще изогнулись, глаза пылали страстью. Он хотел ее страстно и безумно. А она… У нее не было сил говорить, но тело ее выдало – она тоже его хотела.

Время остановилось. Инне казалось, что за эти несколько секунд она не сделала ни единого вдоха. Очень медленно Никита опустил голову к ее лицу. Он старался игнорировать ее нежную кожу, тепло ее руки, прижавшейся к нему, но все безуспешно. Он чувствовал, что с каждой секундой безудержно теряет голову от острого желания – и припал, словно измученный жаждой путник, к её губам.

Инна вспыхнула. Но не столько от смущения, что он столь бесцеремонен, сколько от болезненной радости снова быть в его объятиях и чувствовать его губы. Отрицать это перед самой собой было глупо. Но все же нашла в себе силы освободиться из его объятий и сесть за стол.

– Слышала от Андрея, что последние месяцы были весьма удачны для тебя, – вежливо заметила она, надеясь, что он не заметит, как дрожит ее тело.

– Очень удачны, – коротко ответил Ник, поедая её глазами.

– Похоже, ты удовлетворен, – продолжала девушка, вдруг остро ощутив свою непричастность к его жизни.

– Да, – так же коротко ответил он, но на этот раз в его голосе появилась насмешка, говорящая ей о неуместности этого разговора.

Это задело Инну, которой остро хотелось, чтобы Никита тоже увидел в ней человека, а не просто объект желания, которым он может воспользоваться и бросить, когда пожелает.

– А почему ты не спросишь, каким были эти месяцы для меня?

– Я уже всё увидел в галерее на открытии фотовыставки.

Инна отвела глаза от его проницательного взгляда, смущенная тем, что покраснела, как девчонка.

– Все это неважно, Инна, – резко сказал он.

Он впервые назвал её этим именем.

– Конечно, моя жизнь не столь профессионально насыщенная, как твоя, но это моя жизнь, – так же резко ответила она.

Его глаза сузились, как бы решая, выслушать её или нет.

– Итак, что ты хотела мне рассказать? – нехотя спросил он. – Только остановись на самых значительных событиях.

Их у неё не было. Да, работа приносила ей маленькие победы, но в его глазах они вряд ли выглядели чем‑то большим. Что касается личной жизни, то ее попросту не существовало. В отличие от него.

Никита подошел к ней и стал медленно наклонять голову. Сейчас он меня опять поцелует, подумала Инна, и ее сердце было готово выпрыгнуть из груди. Голос разума взывал к ней остановить это безумие, пока еще не поздно, но тело уже вышло из повиновения, мечтая вновь почувствовать прикосновения его губ и рук. Остатки здравого смысла покорно покинули ее голову.

Сейчас он меня поцелует! – торжественно прозвучало в ее ушах мыслью, что эта вспышка необузданного желания взаимна.

Пусть целует! – радость и наслаждение мощной волной обрушились на нее, когда движения до боли знакомых рук выдали силу его желания.

Да! Я хочу, чтобы он меня поцеловал – эта песня громко зазвучала в ее душе, когда она поняла, что все преграды рушатся под напором их обоюдной страсти.

Глубокий поцелуй соединил их – и они оказались в мире, где не существовало больше никого. С лихорадочной поспешностью они брали и отдавали друг другу прикосновения, яростные поцелуи… Они почти забыли, что находятся на кухне. Это придавало их безудержному желанию возможность воскресить в памяти испытанное ими несколько месяцев назад болезненную остроту ощущений.

Он снова поцеловал ее. Теперь в его поцелуе было чувственное обещание предстоящего наслаждения. «Через несколько шагов они окажутся в ее спальне», – с головокружительной радостью подумала Инна. Это делало происходящее этой ночью более интимным и запоминающимся, превращаясь из мечты в реальность.

– Больше никакого мужчины, кроме меня, милая, – произнес он твёрдо. – Никакого… Запомнила?

И его губы опять обожгли ей рот страстным поцелуем. Наконец‑то его напряженное, сжавшееся в болезненный ком тело расслабилось, непробиваемая до этого стена самообладания обрушилась – и злость растворилась в воздухе.

Прошло много времени. Сколько, Инна не знала. Не исключено, что оно и вовсе остановилось.

– Пойдём на кровать, – голос Ника был хрипловатым от нетерпения и желания, которое ему пришлось сдерживать в течение нескольких томительных часов. – Я тебя отнесу сам.

– Не надо, – выдохнула Инна. – Ты можешь порвать мне платье.

Вопреки всему робкая надежда продолжала теплиться в её сердце. Разве не может случиться так, что Никита Аверин всегда будет ее хотеть?