Любовь в Екатеринбурге

Группа очутилась у Крестовоздвиженского собора. Экскурсовод снова дала сорок минут на посещение и осталась ждать у входа, чтобы точно не растерять группу. В соборе образовалась очередь к святым мощам Симеона Верхотурского. Девушки, надевши платки и фартуки, с тихой скоростью приближались к святому месту. После Любы к мощам преклонила голову Соня и долго не хотела её отрывать, но всё же подняла и перекрестилась три раза. Она вернулась к Любе с красными глазами и сжатыми потрескавшимися губами. Соня закрыла глаза ладонями, словно в чём‑то раскаивалась. Мужчина в чёрной рясе подал Соне носовой платок:

– Кто с чем приходит, с тем и уходит. Не стесняйся своих слёз, быть может, в следующий раз придёшь сюда с добрыми мыслями, и вера твоя будет крепче.

Девушки просидели двадцать минут, а позже зажгли купленные свечи и вышли на улицу. Татьяна Анатольевна сообщила всем, что обед уже накрыт в столовой, после которого группа отправится в музей. Через полтора часа раскрасневшийся как спелый арбуз водитель докуривал сигарету возле открытой двери машины.

– Все собрались? – спросил он хриплым, жёстким голосом.

– Едем домой! – воскликнула Татьяна Анатольевна, и группа хором повторила: «Едем, едем».

– Я обязательно вернусь следующим годом, – добавил тихо старик, севший на последнее место.

Машина подпрыгивала на каждой яме, а потом свернула на заасфальтированную трассу. Ямы и там поджидали колёса, но не такие частые и глубокие. Позади оставались избы, большие купола собора и церкви, каждый день принимающие по сотни душ. Часам к пяти вечера машина вернулась к начальному месту. Группа вылезала крайне медленно, ведь каждый подходил к экскурсоводу, благодарствуя за прекрасную поездку.

– Весной состоится экскурсия в Меркушино, мы заедем в Ново‑Тихвинский женский монастырь и попьём воды из живоносного Актайского источника. Самое главное, насладимся уральской природой, тишиной луговых полей, свежестью леса и реки Туры, текущей по всему маршруту.

– Знаем, – пробурчал старик. – Мы то обязательно съездим, а вот молодёжь продолжит дома сидеть или улетит в какую‑нибудь Турцию. Красоты Урала никому не откроются.

– Опять ты всё пыхтишь, Иваныч. Рюмин твой, небось, за бутылкой сидит, – строгим голосом сказала Татьяна Анатольевна.

Девушки попрощались и разошлись по домам. Череда зачётов наступила мигом, но их получали все, важным условием являлось только присутствие на лекциях. Экзамены также давались практически всей группе, во всяком случае, преподаватели стремились к этому.

– Так, дорогие, не забывайте заплатить за следующий курс, возьмите квитанции, – полувнятно говорила у входа женщина, тряся золотой рукой.

До следующего курса времени оставалось предостаточно. Треть студентов возвращались к работе, другая часть спешила домой к детям. Зима ворвалась в тихий городок сильными ветрами и жгучим морозом, а к январю снег лежал до самого колена, согревая землю. К концу месяца крещенские морозы, царившие целую неделю и пугавшие температурой под минус сорок градусов, постепенно спадали. Именно в это время наступил новый семестр.

Среди любимчиков женской группы студентов выделялся преподаватель философии. Большой счастливчик, ведь никого не слушали так внимательно, как его, молодого мужчину с правильными чертами лица, с густыми волосами, правда, на макушке уже образовывалась лысина. О, какое у него было чувство юмора! Когда он серьёзно рассказывал, лоб морщился, взгляд был строгим и серьёзным, но когда он хотел привести пример, то начинал задумываться, взгляд превращался в сумасшедший, дикий, какой‑то нечеловеческий. Он будто пожирал вмиг осенившую его идею, но по отражению в глазах, казалось, что идея не совсем приличных образов. На последней лекции преподаватель поведал необыкновенную историю его приключений в новогодние праздники при походе в баню. Группа хохотала до слёз, а между речами самые бесцеремонные девушки не стеснялись пригласить его в баню, дабы продолжить дискуссию о смысле бытия. После звонка группа разошлась, и в классе остались лишь те две девицы рядом с преподавателем, выводившим по бумаге неуклюжей ручкой абсурдные рисунки.

В этот институт студенты поступали разные: приходили желающие получить корочки, а также мелькали действительно умные люди, но в силу жизненных обстоятельств они не могли уехать дальше города. Учителя тоже были не одинаковые. Так в прошедшую сессию преподаватель менеджмента закончил речь словами:

– Я рад, что на моём занятии присутствовали все студенты. В силу моего великолепного настроения можете получить хорошие отметки. Не забудьте почитать литературу, список которой я составил на доске.

Далее последовала притворная сдача экзамена и вполне реальная запись о получении прекрасных оценок. И таким образом к учёбе относились практически все учителя, приезжавшие в этот маленький городок. Однако среди них имелась одна пожилая дама –преподаватель истории, которая выспрашивала всё до мелочей на своих занятиях.

– Достала, старуха! Не захотела мне даже «удовлетворительно» поставить, мнёт из себя матерью просвещения! Поговорим об этом с деканом, которому я деньги плачу, – угрожала одна из студенток.

Другой молодой учитель преподавал логику. Ох, усердно старались обаять его самые активные кокетки, но он явно обожал только свою науку и без конца писал на доске формулы. Все решили, что он спит в обнимку со своими учебниками и к старости превратится в человека, похожего на учительницу истории. Однако наступившая череда экзаменов показала обратное. Он сквозь зубы рисовал затёртой ручкой зачёты, хотя Люба ясно понимала, что некоторых беспечных учениц преподаватель ненавидел как своего декана. Таким образом, после каждой сессии студенты благополучно переходили на следующий курс. Этот филиал как на машинном заводе бесперебойно выдавал блестящие дипломы, пока поступали деньги.

В начале семестра Люба продолжала размышлять о своём дальнейшем пути, не нравилась ей эта мнимая учёба. Большинство учащихся не задумывалось об этом, т.к. желало лишь получить корочки бакалавра, всё‑таки они ещё имели ценность, ведь работодателя в первую очередь интересовало законченное высшее образование работника. Но Люба скептически относилась к такому образованию, ведь молодая душа стремилась к новым познаниям, изучению непонятного и необъяснимого, а такого вокруг мелькало предостаточное количество. «Тратить четыре года жизни, чтобы получить корочки?» – задала она себе вопрос.

Всё, что было ранее сказано о маленьком городе, покажется пустыми проблемами, свистящими через не утеплённые щели. Самой главной проблемой, которая превращалась в пугающий смерч для нераскрытого поколения, являлось отсутствие рабочих мест. «Где и кем работать?» – эта загадка не давала ответов. Выбор с каждым годом сужался, а если не имелось нужных знакомств, превращался в тупик.

С наступлением февраля Люба окончательно приняла решение оставить этот маленький городок. Квартира, в которой она жила, представала раем, переполненным любовью, детским смехом, заботливой сестрой и родителями, но места для неё становилось меньше, пришла пора искать собственный рай. Девушка упаковывала чемодан для отъезда в областную столицу Екатеринбург. Она прощалась с сестрой и племянником, а заботливый отец ждал на улице возле капота постаревшей девятки.

– Езжай, дорогая, удачи тебе, – произнесла сестра, отнимая Любу от нескончаемых материнских объятий.

– Доченька, возьми это, – мама протянула ей тёплый шарф, связанный ею втайне от дочерей.