Маленькие принцы идут за весной
Рекрора действительно спрятался. Как только услышал детские визги, велел пауку разобраться, а сам за любимой портьерой уселся, ожидая. Почему он прятался? Не хотел узнавания, не хотел обвинений… Если он увидит глаза эти, совесть в покое не оставит. Бывали времена, когда он жалел о своей мести, что зря затеял её, но от своих слов уйти – последнюю честь потерять, совсем без ничего остаться…
– Так и знал! – Монло смеясь, его отыскал.
Рекрора нахмурился, хотел сказать что‑нибудь колкое, но принц схватил за локоть его и потащил к лестнице. Король с перил увидел, как собрались дети в холле. Монло его в центр поставил:
– Это тот самый Рекрора, наш друг новый!
Малыши дружно все вместе слова позабыли, дыхание сперлось в их легких, сердца бешено билось. Монло взглянул на толпу, короля, снова туда, снова сюда… А ведь правда, дети словно он недавно, узнали Рекрору во мраке ночном. Он тоже ходил к ним по ночам, точно больше одного раза, наверняка проверял, а как убеждался, с собой забирал.
– Это ты?
– Это он?
Ребятня шептались, не веря глазам.
– Так он был не сон?
Монло на Рекрору взглянул, принц уже не держал его, но король на месте стоял каменной статуей.
– Это Рекрора, наш друг новый, он здесь давно на самом‑то деле. И главнее он даже Черноока, это король наш… Рекрора!
– Король? – дети изумленно вздыхали. – Теперь понятно…
Вдруг маленькая девочка вышла вперёд:
– А можно обнять его?
Монло с Рекророй переглянулись. Принц толкнул в спину короля, тот быстро ноги переставляя, не удержался, упал с лестницы у самого пола, на колени, прямо перед детьми. И тут же в объятиях их оказался. Потом дети заплакали, кажется вспоминая дом и семью. Монло одному мальчику на ухо шепнул:
– Почему вы обнимаете его?
– Мы много раз видели его в замке, он пахнет как будто мой дом, как будто мы никуда не уходили…
– Это хорошо, – вмешалась другая девочка, – что даже здесь есть кто‑то знакомый. Нам всем нравилось с ним говорить, как будто мы взрослые… Мы здесь часто вспоминаем его…
– Правда? – удивились и Рекрора, и Монло.
– А хотите ещё одну штуку? – хитро прищурился принц. – Он умеет петь ту самую колыбельную.
– Правда? – всполошились дети.
– Нет, я не умею… – Рекрора краснел.
– Пожалуйста, спой…
Король сдался под напором толпы. В конце песни один лишь Черноокий не плакал. А потом случилось то, чего Рекрора больше всего боялся. Он посмотрел в те глаза, лица, которых лишил блестящего будущего. В горле першило, и он и себя выдавил:
– Простите меня, я был так глуп…
Детишки шмыгали, качали головой, они не понимали истории без подробностей, но дружно решили простить.
– Какая разница, что могло бы быть. Мы сейчас можем построить свое королевство, а ты будешь в нем королём! – с улыбкой за всех решила Тифона.
– Что ж, может быть теперь чаю на всех? – вмешался паук. Все согласились.
Решение
Монло стоял на балконе, чаепитие закончились, дети спокойно уснули. Оперившись локтями о перила, он смотрел как местный снежок превращается в местные сугробы. Они уже были по колено. Но холодно не было. Даже в лёгкой рубашке авторства паука. Зелёные листья обрамляли как прежде деревья. Это и есть здешняя ночь, прекрасная, снежная, грустная…
Внезапно к Монло Рекрора присоединился. Его позу скопировал и тоже взирал на планету. Монло в тишине стоять не умел:
– Почему ты похищал детей, а по замку ходили слухи, что бродит в его сводах гигантский паук и это его лап дело?
– Мы оба решили, что так будет лучше, – робко король улыбнулся, – если у тел будут видеть чудище, а не грустное принца‑виденье.
– Так обычные люди могу вас видеть?
– Ага, тебя тоже могут…
Монло вяло кивнул. Рекрора решил беседу продолжить:
– Не ожидал, что они меня примут… Я им все рассказал, зачем они здесь и по чьей вине, а они все равно рады мне…
– Их души устали вечно жить в незнании, постоянно строить теории. Не понимать, как объяснять новоприбывшим зачем они здесь и что послужило причиною… А от Черноока не дождёшься ответов… Поэтому твоё признание помогло им починить мир, а люди за починку души иногда готовы отвалить целое сердце… Я знаю, сам был таким…
– Значит, они тоже притворялись счастливыми…
– Верно, твоё появление вернуло стабильность и у них вспомнились иные чувства, которые они чувствовали при жизни… В конце концов, ты единственная ниточка способная подтвердить, что они действительно были живые…
– Но они так быстро простили меня, – пылали в темноте щеки Рекроры, будь они на настоящей земле, Монло решил бы, что от холода…
– Они просто смирились…
– А ты?
Монло помолчал в темноту, слабо кивнул:
– Да, я тоже…
– Уже не хочешь вернуться?
– Разве можно?
– Черноок умеет плести специальные паутины – порталы, через них можно вернуться в мир живых… Но все ещё призраком… Так я и добирался до детей и тебя…
Монло просто кивал, усталость валила с ног, а сердце забыло почему ныло.
– Я, кстати, им пообещал, что ты будешь последним, кто сюда прибыл… Дети Мобшира простили меня, и я, наверное, должен простить сам Мобшир… – Рекрора усмешку горькую выдал. – А раньше, казалось, в этом есть справедливость и смысл…
Монло снова кивнул, и решил вернуться к себе. Рекрора долго смотрел ему в спину.
