Мой прекрасный враг

Прикрыв за собой дверь, я сглотнула и, не разуваясь, сделала пару шагов. Заглянула в проем справа, там находилась кухня. В воздухе парил довольно тяжелый, спертый запах, словно не квартира, а спортзал с качками. Не выдержав, я подошла к окну и распахнула его, пропуская морозный январский ветерок.

Другое дело. А то и задохнуться можно!

Оглядев небольшое прямоугольное помещение с довольно новой дорогой гарнитурой, я не сразу сообразила, где тут искать кофе. Стол был завален пластиковыми контейнерами от еды из магазина, на кухонной столешнице валялись коробочки от литровых соков, шкурки от фруктов, грязные стаканы. Раковина заполнилась немытой посудой, даже чайник пустовал без воды.

Новый год явно удался.

Проверив пару шкафчиков, я наконец‑то обнаружила банку с бодрящей смесью и миску с сахаром. С кружкой проблема тоже решилась быстро, надо было помыть любую в раковине, их там приличное количество ошивалось.

Дьявол! Я что ему, уборщица? Неужели так сложно за собой прибраться?

Пока чайник закипал, я обнаружила в холодильнике, забитом продуктами до отвала, и сыр, и ветчину, и помидоры. Все это закинула на хлеб и отправила в духовку, подогреваться.

– Ну что там с завтраком? – раздался голос за моей спиной.

Айс ленивой походкой прошел к стулу, отодвинул его и плюхнулся, разглядывая, судя по всему, заваленный мусором стол. На нем, наконец‑то, появилась одежда: черные хлопчатые джоггеры и белая широкая майка с коротким рукавом. Волосы на лбу у парня завивались темными мокрыми колечками, маленькие капли с них медленно скатывались по шее.

Пощелкав костяшками пальцев, Ледовский перевел задумчивый взгляд в мою сторону.

– Слушай, ты перегулял на Новый год что ли, не понимаю, – бурчала я, вытаскивая бутерброд из духовки.

– Да нет, было неплохо. Если бы не твой дневник, который подпортил настроение.

– Он не весит и ста грамм, – парировала я, выставляя тарелку с бутербродом перед носом Айса. Сыр расплавился, покрываясь поджаристой коркой, отчего в желудке сладко уркнуло, уж больно аппетитно выглядел перекус.

– Можешь спуститься на первый этаж, и мы проверим, – подметил Ледовский, разглядывая тарелку. Затем он взял нож, что валялся на столе, и для чего‑то разрезал на две части бутерброд.

– То есть если я это сделаю, ты от меня отстанешь?

– Нет.

– Дьявол, – выругалась полушепотом. Бровь Айса поползла наверх, он даже отложил перекус. Теперь все его внимание заняла я.

– Что? – с опаской спросила, облокотившись о кухонную столешницу.

– Нужно убрать хату до вечера, – выдал неожиданно парень. Теперь был мой черед открывать рот от удивления.

Да он серьезно перепутал рай с землей! У меня аж сердце ускорило оборот, до того вскипела кровь от подобной заявочки. С учетом, что здесь мусора на три квартиры хватит, на сто человек наперед. Ну, реально, не уборщица же я ему.

– Почему бы тебе не вызвать клининговую компанию?

– Зачем тратить деньги, если есть десять желаний? – убил аргументом Ледовский.

И ладно бы я его когда‑то отшила или обидела, но нет, мы и разговаривали‑то второй раз в жизни. Откуда это едкое желание уколоть, унизить хрупкую девушку? Сразу в мыслях вспылили разные слухи о нем: про тюрьму, драки, уличные гонки, грязные подкаты к женскому полу. По спине пробежался холодок, сделалась немного не по себе. И пусть я была не из робкого десятка, но у страха глаза велики. Одному дьяволу известно, что в голове у таких как Айс.

– Давай оговорим на берегу все условия, – откашлявшись, заговорила я.

– Какие могут быть условия? Я говорю, ты делаешь, – с видом делового бизнесмена заявил Ледовский, словно каждый день занимался шантажом. Да, да, это полнейший шантаж, крючок с аппетитным червяком, на который попадает глупая рыбка. Я ощущала себя заведомо проигравшей в этой ситуации.

– Не все условия можно соблюсти, одни девушки согласны на многое, другие…

– Нет, – перебил Айс, бросая на меня взгляд полный усмешки. Казалось, ему было чертовски смешно слушать мои аргументы, будто они были чем‑то невероятным, так, если бы я предложила ему полететь в космос.

– Тебя не учили, что перебивать других – моветон?

– Послушай, девочка, – резкая смена настроения мне не очень понравилась. Теперь Ледовский выглядел раздраженным. Он вытащил телефон из кармана, глянул на время, а потом вновь посмотрел на меня. – Тик‑так, смекаешь? Мне нужная чистая хата к вечеру, тебе нужен твой дневник и драгоценный Егорка. Если ты переживаешь, что меня может заинтересовать нечто большее, типа твоего… – Айс скривил губы, поморщившись, будто разглядывал селедку, а не девушку, между прочим, очень даже милую девушку. – Такие как ты, для меня всегда мимо.

– Ч‑чего? – опешила от столь прямого выброса информации.

– Скучно, а я люблю, когда меня удивляют. Так что принимайся за работу, пока я не передумал.

– Какой ты все‑таки… – оборвала себя, еще немного и наговорила бы лишнего. Хотя руки так и чесались отвесить этому хаму подзатыльник. Господи, и чего девчонки от него пищат? Да тут же ни капли манер, сплошное себялюбие.

– Ну, договаривай, – хищным взором стал скалиться Ледовский в мою сторону. Глаза его практически кричали: «А не попутала ли ты, девочка, со мной в подобном тоне разговаривать».

– Прямолинейный, – нашлась, что ответить, скрещивая руки на груди. Но на языке вертелось совсем другое, погрубей.

– Сочту за комплимент. А теперь вперед к швабре.

– Ты серьезно? Я…

– А что? За ноготки переживаешь? – откровенно насмехался парень.

И тут меня посетила гениальная идея. Во время так называемой уборки я смогу найти свой дневник. Заберу его и отвяжусь от ужасных десяти желаний. А Ледовский пусть думает, будто победил. Как там поговорка гласит? Смеется тот, кто смеется последним? Берегись, пугающий в ночи хам! Посмотрим, кто будет смеяться в конце игры.

– Судя по всему, за ноготки переживаешь ты, раз не можешь за собой убрать, – не удержалась от колкости в адрес Айса. Внешне он никак не среагировал, что меня, если честно, немного взбесило. Уж больно хотелось уколоть парня, да побольней, чтобы навсегда забыл, как издеваться над девушками.

– И вещи не забудь постирать, – лениво сообщил Ледовский, окончательно потеряв ко мне интерес. Он вытащил телефон, начал кликать по экрану, попивая свой кофе, за который, между прочим, не удосужился сказать элементарное «спасибо». Да чтоб ты подавился им! Два, нет – три раза!

Я сжала кулачки, униженная до плинтуса. Господи, за всю жизнь ни один человек не вел себя настолько отвратительно по отношению ко мне. Это, в какой‑то степени, подливало масла в огонь, чтобы скорей найти дневник и убраться подальше, а потом сказать победное: «Выкуси, гад!»

Развернувшись на пятках, поплелась в коридор. Остановилась буквально на секунду: странное ощущение, затылок обжигало, словно кое‑кто смотрел мне вслед. Хотелось, конечно, оглянуться, убедиться в своих подозрениях. Однако сейчас это не имело значения. Если я планирую спасти свою репутацию, пора приступать к реализации плана.