Моя «сверхъестественная жизнь»

Слезы, секс, самобичевание, горячий кофе и мольбы о прощении

 

– Прости меня, пожалуйста, Джаред, что мне сделать, чтобы ты меня простил?

Слезы градом катятся из моих глаз, и я никак не могу остановить поток рыданий. Отчаяние, боль от совершенного мною ужасного поступка душат, и я не решаюсь заглянуть в эти прекрасные каре‑зеленые глаза. Вдруг его теплая и такая крепкая мужская ладонь дотрагивается до моего лица и очень бережно смахивает слезы.

– Не плачь… Ничего страшного. Все будет хорошо, – говорит он нежно.

– Не будет! Теперь уже никогда не будет, как прежде, ведь я изменила тебе с другим мужчиной.

Взгляд его так печален. Джаред сидит совсем рядом, в потертых джинсах, черной рубашке и в черной шапке. Мужчина моей мечты смотрит мне прямо в глаза, а я не имею права даже прикоснуться к нему, потому что чувствую себя недостойной его внимания.

Все, на что хватает сил, это разглядывать его с ног до головы: две верхние пуговицы на рубашке расстёгнуты, и мой взгляд падает на маленькую родинку на его мощной шее, почти у ключицы (я замираю, пытаюсь себя контролировать). Так хочется прикоснуться к ней губами, но… Вдруг он меня оттолкнет? Особенно после того, что я натворила. Однако через некоторое время с его губ сорвались слова, которые я точно не ожидала услышать.

Сначала он резко поднялся на ноги, схватил меня за руку и потянул за собой, а мне ничего не оставалось, как подчиниться. Он такой сильный и такой высокий. У него роскошные волосы. Почему все так хотят сделать ему стрижку покороче? Единственным же моим (и вполне естественным) желанием было зарыться руками в его шевелюру, притянуть к себе и долго‑долго целовать.

Джей продолжал сверлить меня взглядом еще несколько секунд, а я подумала, что не могу больше так стоять, задрав шею вверх. Наконец, он тяжело вздохнул и прошептал:

– Тебе не за что просить прощения. Ведь ты тогда не знала ничего. Ты не знала, что я полюблю тебя.

И тут, словно в фильме про любовь, заиграла приятная мелодия. О нет, Селин Дион, я так любила тебя раньше, а теперь ненавижу. Зачем только я установила одну из твоих песен, как мелодию будильника? Я решила, что так приятней просыпаться. Да и муж чуть не придушил меня, когда практически получил нервный срыв от «приятного» пробуждения под «Slipknot». А что тут такого? Зато сразу вскакиваешь, просыпаешься наверняка и бежишь, как ужаленный в одно место, по своим делам.

А вот теперь еле‑еле продираешь глаза, в то время, как твоя половинка вовсе не реагирует на эти, ласкающие слух, звуки. Ну ладно, Селин Дион, ты прощена. Как на тебя дуться? Может, даже сегодня послушаю еще немного твой сладкий голосок: у меня как раз лирическое настроение, и хочется рыдать.

Медленно встаю с кровати и выключаю будильник. Зачем я вообще его завела, ведь сегодня чертова суббота? Настроение паршивое. А ведь я не заходила в Соцсеть уже целых двадцать четыре часа. Целые сутки. Но больше меня волновало не это: события прошлого дня стали постепенно проноситься в голове, но все они меркли по сравнению с моим сном.

Крепко сжимаю в руке телефон и медленно крадусь в кухню, чтобы заварить кофе. А мне так хочется долбануть несчастный, ни в чем неповинный, Самсунг об стенку. Зачем ты только помешал мне досмотреть такой прекрасный сон, чертов телефон? Но я сама виновата: отрубилась вчера в семь вечера, а будильник не отключила. Или я все же специально это сделала, чтобы не проспать больше положенного? Уже и не припомню точно: мой мозг плохо соображал.

Итак, сейчас семь утра, а в Ванкувере восемь вечера. Я так и не решилась ничего написать ему: слишком уж много чувств накипело в моей душе. Да еще если бы я отважилась после бессонной ночи писать письма, ни к чему хорошему это точно бы не привело. «Еще один день – коту под хвост», – думаю я. Если с утра настроение не задалось, то дальше только хуже.

Проверяю Соцсеть – там тишина. Интересно, он и правда ждал, что я напишу? А может, они с Джексоном решили поиздеваться над бедной влюбленной фанаткой? Так и представляю себе великолепную картину – сидят эти двое в своем роскошном трейлере, пьют пиво, читают комменты фанатов в Соцсети, и тут случайно натыкаются на мой. Не знаю, что у них там за извращенная фантазия, и почему они решили так подшутить надо мной?

Интересно, чья это вообще была идея? Кто же из них самый большой шутник, который вечно устраивает всем «райскую жизнь» на съемочной площадке? Ответ напрашивается сам собой: Джаред, ну кто же еще? «Но он не мог так сделать. Он не такой», – протестует мое израненное сердце. Я тут же приказываю ему заткнуться и, призадумавшись, делаю большой глоток кофе, который обжигает мне горло. Черт, этот день точно не удался.

Но потом вспоминаю, как вчера утром я была невероятно счастлива, будто спасла мир или что‑то вроде того. Должно быть, так чувствуют себя супергерои. Или будто мне дали Оскара. Хотя, наверное, даже еще лучше. Кроме того, мне (наивной дурочке) вдруг показалось, что это начало чего‑то невероятно чудесного, волшебного, божественно прекрасного.

Да‑да, я сразу же позвонила сестре, а потом маме, но они как‑то не особенно за меня порадовались. Странные какие: будто это случается каждый день, сплошь и рядом со всеми происходят такие сверхъестественные вещи. Или я неправильно им все объяснила?

Сегодня мне казалось, что я отошла от шока и готова была взяться за написание любовного письма, как вдруг меня совершенно безобразнейшим образом прервал телефонный звонок. Это была моя подруга, которой я, оказывается, обещала помочь выбрать подарок ее приятелю на день рождения. Она позвонила в восьмом часу утра, чтобы проверить, проснулась ли я. Ну не мерзавка ли!

Ха‑ха, на самом деле я люблю эту маленькую засранку. Она хорошая девчонка, но моих интересов относительно сериальной зависимости не разделяет. Она любит своего парня всем сердцем. Думаю, из нее получится замечательная жена и мать. Да это, пожалуй, ее самые заветные мечты – построить дом, вырастить сына… ну а дальше вы поняли, о чем я. Мне же всегда хотелось чего‑то большего – как минимум, спасти мир (Или завладеть им? Кажется, к двадцати семи‑то годам пора было уже и определиться, чего мне хочется больше, и приступить к выполнению коварного замысла).

Итак, я со своими переживаниями совсем забыла про подругу (вот это я гнусь), а уже через час мы должны были встретиться у моего подъезда. Она жаворонок, поэтому любит встать в самую рань, чтобы поскорей переделать все дела, даже в субботу, когда можно поспать подольше (ну что за маразм). И именно поэтому она позвонила мне, потому что знает, что память меня подводит, а еще я могу проспать все на свете, если мне не дать пинка под зад. Хотя, на самом деле, я не всегда была такой безответственной, а скорее всего последние два‑три года после универа.

Все как‑то покатилось под откос: закончила школу с медалью, универ – с красным дипломом, а потом надо было устраиваться на работу, и тут я поняла, как же меня достала вся эта жизнь. Но до меня это дошло не сразу, постепенно. Одна нелюбимая работа сменяла другую. Даже смешно становится от того, сколько собеседований я прошла.

В этом проклятом городе, пожалуй, не осталось больше компаний, куда я не совала бы свой нос, в надежде наконец‑то найти свое место под солнцем. Это смешно, если бы не было так грустно. (Говорила одна моя училка, не помню, кто именно). И теперь вот, перепробовав, что только можно, я снова оказалась на распутье. Да еще и с кучей кредитов и пристальным вниманием коллекторов, которые ежедневно напоминали о своем существовании.