Мытарь
– На что взглянуть? ― Паренек поднимает глаза, рассматривая картинки, проплывающие в памяти. ― Не знаю. Вам самим лучше выбрать! ― наконец сообщает он. ― Есть прекрасные парки и сады, можно погулять по искусственным джунглям, можно…
– Искусственные джунгли? Это как? ― заинтересовываюсь я. ― Они вылиты из стекла? Вылеплены из глины?
– Да нет, ― смеется мальчик, махнув рукой, отчего чуть снова не задевает трубочку. ― Просто все, что там есть ― деревья, животные, ― привезено из разных частей Воздамора. Джунгли не сами возникли, а созданы, понимаете?
– Понятно, ― киваю я. ― И что же там интересного?
– Не знаю… ― теряется паренек. ― Многое. Но главное, там очень красиво.
– А нас не съест там какой‑нибудь леопард?
Леопард ― новое слово, которое я вспоминаю.
– Не знаю, кто такой леопард, но там безопасно…
– Неужели? ― удивляюсь я. ― Вы что, умудрились даже хищникам внушить философию про луч солнца и тень луны?
– Нет, конечно, ― смеется Алий. ― Мы будем идти по канатной дороге, а все звери ― внизу.
– Хм… любопытно… ― говорю я. ― Но, пожалуй, от посещения джунглей я воздержусь. Мне интересно изучить именно мир людей… ― Я на мгновение задумываюсь и вспоминаю про симютников в Ладноре. ― Скажи, а есть у вас тут какие‑нибудь группы людей, несогласных с тем, что за хорошее дело полагается луч, а за плохое ― тень?
– Есть. ― Алий слегка огорчается. ― Тех, кто не верит в закон светотени, довольно много. Но, по‑моему, в них мало интересного. И как раз эти люди довольно опасны… ― нехотя заканчивает Алий.
– Почему?
– Среди них много преступников. А дедушка говорил, что те, кто не следует закону светотени, ― сплошные злодеи.
– Кажется, понимаю… ― говорю я. ― Раз они не верят, что за плохие дела их ждет расплата, то их ничто не удерживает творить беззакония.
Алий молча кивает, брякая трубочкой в стакане. Он не смотрит в глаза, словно стыдясь за иноверцев. И вдруг поднимает радостный взгляд:
– Я знаю, где вам будет интересно! Пойдемте в планетарий староверов!
«Староверы? ― вспоминаю я. ― Кажется, я знаю это слово. Но, по‑моему, оно как‑то связано с христианством. Планетарий староверов?!»
– Пойдем, ― соглашаюсь я.
Алий встает и протягивает руку, будто хочет помочь мне встать.
– Подожди, а заплатить? ― удивляюсь я.
– Что?
– Разве мы не должны оплатить?
– Не понимаю, ― трясет головой Алий.
– Разве мы не обязаны дать денег официанту за напитки?
– Ах, вот вы о чем! Деньги, да, я помню, что это такое ― дедушка рассказывал! Нет, никаких денег в Воздаморе давно уже нет!
– А зачем же тогда они тут работают? ― киваю я в сторону кафе. ― Неужели только за лучи солнца?
– О! ― улыбается паренек. ― Это не так мало!
Я пожимаю плечами, встаю, громко благодарю глядя в сторону входа в кафе, так как официанта сейчас не видно. Посетители смотрят, удивленно улыбаясь. Одна из дам в белой шляпке машет мне рукой, будто принимает благодарность на свой счет.
Мы шагаем с Алием по мостовой, а я продолжаю расспрос.
– Так здесь никто ни за что не платит?
– Дедушка говорил, что какие‑то бумажные расписки все‑таки существуют. Но это между фабриками, большими магазинами и… ну, в общем, между теми, у кого много разного товара. Они что‑то берут по этим бумажкам, что‑то отдают ― я точно не знаю.
«Кажется, это называется, натуральный обмен, ― думаю я. ― Ну, хоть что‑то понятное».
– А все остальные, ― продолжает мой спутник, ― ничего не пишут и не платят. Все любят делиться.
«Коммунизм!» ― вспоминаю я еще одно слово, слышанное где‑то, когда‑то.
Город красивый. Белый цвет и тут преобладает во всем ― в окраске зданий, в одежде горожан, даже цветы на аллеях и в парках, чаще всего, белые.
«Это они, видимо, так солнечные лучи множат, ― не без иронии думаю я. ― А ночью, поди, при свете спят, чтобы под тень, не ровен час, не угодить».
Мне нравится этот мир, и немного обидно, что он ― не мой. Может быть, даже завидно, потому и злопыхаю. Откуда мне знать, какой мой родной мир, существует ли он или выдуман? Но сердце ― мое временное сердце, подаренное Голосом, ― говорит, что этот мир ― не тот, что ищу.
Почти у всех зданий города круглые стены и сферические крыши. Ни квадратных, ни прямоугольных строений почти не встречается. Цвет зданий преимущественно белый, но встречается голубой, сероватый, желтый. В общем, в архитектуре сплошная светлая округлость. И мне это тоже нравится. Много фонтанов, парки, аллеи, улыбчивые люди. Просто сказка, а не мир.
Из памяти всплывает новое слово ― «утопия».
Планетарий не сильно отличается от других зданий ― светло‑серые кирпичные стены, куполообразная крыша. Разве что он побольше многих других домов.
Вход открыт. Внутри ― полутьма. Нас любезно приветствует миловидная девушка с вздернутым носиком, хрупкой фигуркой и острыми плечиками. Она одета иначе, чем большинство воздаморцев ― на ней легкое одеяние яркой, акварельной расцветки.
«Акварельной!»
– Вы хотите посетить наш планетарий? ― улыбаясь, спрашивает девушка.
– Да, ― Алий прячет глаза, будто стесняясь симпатичной девчонки. ― Если можно…
– Конечно, можно! Мы будем очень рады!
Вслед за девушкой мы входим в большой зал с потолком в виде вогнутой сферы. Все темное «небо» планетария усеяно звездами, многие из которых светящимися линиями соединены в созвездия. Вон ― Водолей, а это созвездие, кажется, называется Стрелец… Планеты Солнечной системы намного крупнее звезд и похожи на разноразмерные люстры.
Девушка приятным голоском начинает рассказ.
