На пороге империи

Уже через час возле дома собралась толпа. Ждали приезда людей из Разбойного приказа. Те приехали в послеполуденное время. В пролетке сидело четверо. Главный – в должности подьячего. По лицу он казался мужчиной без возраста, что‑то среднее между глубоким стариком и молодым парнем. Гладкое лицо без признаков растительности, бесцветные злые глаза и тонкие синие губы. Одет он был в черную вотолу, на голове то ли картуз, то ли шляпа. Дай этому человеку в руки косу и будет точь‑в‑точь символ смерти.

На козлах сидел молодой парень, как потом выяснилось, он еще исполнял обязанности писаря. С ними приехали два молодых красивых стрельца. У них был жизнерадостный вид, который никак не соответствовал причине их появления. Главный в черной вотоле по‑хозяйски раздвинул толпу и взялся за дверную ручку, но дверь была закрыта на замок.

– У кого ключи! – громко выкрикнул главный.

От толпы отделилась Фрида в сопровождении Тихона и открыла замок. Что там происходило внутри дома, осталось в неизвестности. Потом вышел молодой служка и не до конца устоявшимся голосом внятно и громко объявил:

– Произошло убийство с целью ограбления, убийца оставил следы и скоро будет пойман.

Толпе велел расходиться. Двое мужиков со свернутым тюком подмышкой вошли в дом. Вскоре они вынесли завернутое в серо‑зеленую материю тело хозяина, положили его в повозку и увезли.

Фрида выскочила на улицу и ее снова пришлось приводить в чувства. Потом начался допрос свидетелей. Главный спрашивал, молодой писал. Сперва Фрида, потом Тихон рассказали о вечеринке накануне. У главного вопросов было много и в конце концов он встал, потянулся вверх, потом подержался пальцами за переносицу, встал перед Тихоном и спросил:

– За что вы убили господина Ахена?

Коробков чуть не рухнул с табурета, попытался встать, но услышал раздирающий окрик:

– Сидеть, тать поганая!

– Я его не убивал, не было у меня причин для убийства.

– Значит не хочешь признаваться. Заставим! Вы двое, – он обратился к стрельцам, – останетесь с этим до утра. Заприте его, ну, вон в чулан и не спускайте глаз. Утром пришлю арестантскую карету и убийцу повезем в тюрьму. А ты, женщина, переночуешь у соседей. Утром тебя тоже будем допрашивать.

Фрида хотела подойти к Тихону и что‑то ему сказать, но стрелец преградил ей путь и велел скорее уходить из дома.

– Но я близко никого из соседей не знаю, меня могут не пустить на ночлег.

– Не наше дело. Был приказ, вот и уходи.

Фрида заплакала, но стрелец вывел ее в коридор и было слышно, как хлопнула входная дверь. Тихон молча вошел в чулан, сел на матрац. Один из стрельцов встал напротив него и спросил:

– Ты Пахому Коробкову не сродственник?

– Я его сын.

– Мы с твоим батюшкой службу несли в нашей первой засаде. Было это в усадьбе купца Мартынова. Твой батюшка был у нас за старшего, очень по‑человечески к нам относился.

Заговорил другой стрелец:

– Не повезло тебе, Тихон Коробков, у давешнего дознавателя промахов не случается. Коли назначил тебя убийцей, так им и останешься до самой казни. Он всех своих подопечных под топор подводит. У него других наказаний не бывает.

– Что же мне делать? Я не убивал Ахена! Нам с ним делить‑то было нечего. Скажу даже, что у меня есть подсказки насчет убийцы.

– Это уже никого не интересует. Слушать тебя никто не станет.

– Разве что дойти до самой царевны Софьи, – неожиданно высказался стрелец, но тут же ему возразил другой.

– Сделаешь еще хуже. Жил Коробков в селе Преображенском, а работал в Немецкой слободе. Соображаешь? Так я тебе подскажу. В одном месте царь Петр живет, в другом отдыхает. Так что узнай царевна о Тихоне, она вместе с ним еще людишек под топор добавит.

– Братцы стрельцы, на вас всю надежду возлагаю, сам на судьбу не ропщу, но страшно от мысли, что настоящий убийца на свободе останется.

– Получается, Тихон, ты весь из заговоров соткан. И в самом деле, не шпион ли ты царя Петра?

– Шпионы прячутся, а я весь на виду. Но и вашей судьбе тоже не завидую. Когда Софьюшка троном завладеет всех стрельцов с собой в благодать не возьмет, слишком вас много вокруг нее. Большинству случится отворот‑поворот.

– Это мы понимаем.

– А коли понимаете, на моего батюшку поглядите. Выпал из строя по здоровью и забыли про него. Коли бы не скопленные деньги, так и сгинул бы под забором.

– Говоришь дело, а что предлагаешь?

– Деньги.

– Сколько?

– Двадцать рублей… серебром… каждому.

– Двадцать пять.

– Идет. Только тут денег у меня нет.

– Тогда что ты нам головы морочишь?

– Деньги у меня в Преображенском. Ежели отпустите, накажу отцу, он вас обманывать не станет.

Стрельцы стали между собой совещаться и у них возникла еще одна закавыка. Озвучили ее наперебой.

– Как же ты смог совладать с нами с двумя молодцами? Позор нам будет, да и подозрительно все станется.

– Наоборот, все обернется против дознавателя. Положим так, ночью проникли в дом на выручку мои подельники, аж пять человек. Меня освободили, а вас связали.

– А позор дознавателю в чем будет?

– Он же главный и должен был предусмотреть, что у найденного убийцы на свободе могут оставаться подельники. Он был обязан сделать тут засаду, привлечь не двоих, а десяток стрельцов.

– И то верно! Давай, сказывай, где твой дом расположен в селе Преображенском. Да вяжи нас покрепче.

Тихон с невероятной скоростью добежал до дома родителей. Появление сына встретили с облегчением. События в Немецкой слободе уже обросли слухами, но во всех них Тихон обозначался жестоким душегубом. Пахом и Марфа не верили ни единому слову, но оба прекрасно знали кривизну существовавшего правосудия.

Теперь, когда Тихона назвали убийцей, и он сумел убежать из‑под стражи, приказные первым делом пожалуют в их дом. То, что Тихону надо немедленно уходить понимали и родители, и он сам. Марфа собрала узелок, Пахом подробно объяснил, как найти дом Нюрки и атамана Слепеня в Красном селе. Тихон не забыл отдать батюшке деньги для стрельцов и рассказать ему о том, кто эти люди. Перед уходом Марфа запричитала:

– Опять оказался прав проклятый седой вещун.

Нюрка, Слепень и их люди тоже наслышались об убийстве в Немецкой слободе. Общим кагалом решили, что приказные могут пожаловать и сюда. Совместное дело с «огнем» не являлось секретом. Предложили Тихону спрятаться у бабки Акулины, что живет через два дома от них. В прошлом бабка слыла лихой атаманшей, но к старости остепенилась, хотя к воровским людям по‑прежнему относилась с уважением.