Небесная иерархия. Книга первая. Анархист

В памяти остались воспоминания о летних каникулах. Меня не отправляли в лагерь. Казалось, что я был предоставлен самому себе и улице. Все лето – это бесконечная игра, хотя были обязанности дома. Мы с мальчишками могли играть днями в чижа или в лапту, а вечерами со старшими детьми можно было увязаться и поиграть в казаков‑разбойников или в садовника. Дома на огромном дереве были устроены качели пяти‑шести метровой длины, от которых захватывало дух. Можно было полазать по деревьям, а можно было с радостью побегать под дождем. Дожди почему‑то были тогда очень теплыми. Или иногда можно было примкнуть к товарищам брата и поучаствовать в более жестких развлечениях. Помню, однажды они катались на бричке, в которую запрягали пару лошадей. Безумство было в том, что эта телега во время катания была без лошадей. Затащив на пригорок и подняв привязанной веревкой дышло, они, взгромоздившись на нее, неслись с пригорка вниз по дороге, управляя ею при помощи той самой веревки. Телега громыхала на ухабах. Казалось, что она неминуемо рассыплется. Но катание долго не продолжилось по той причине, что затаскивать телегу опять на пригорок было слишком трудно, а может потому, что поняли опасность своего развлечения, т.к. телега была почти не управляема.

Но закончился четвертый класс и с прекрасной, светлой и радостной начальной школой нужно было расстаться. К тому же, дом который строил отец, был завершен. Он был просторный и светлый. У каждого теперь есть отдельная комната. На улице новые товарищи. Напротив дома на огромном пустыре были сделаны хорошо оборудованные спортивные площадки. Главными играми стали футбол, волейбол, баскетбол.

В пятом классе, в котором собрались невесть откуда сорок три сорванца, представление о школе основательно было разрушено. Вместо дисциплинированных пай мальчиков собрались, казалось, хулиганы, во время урока способные набить гайку велосипедной спицы серой от спичек и в парте разогревать ее до тех пор, пока не прогремит выстрел.

В то время мой брат уже учился в военном авиационном училище и посоветовал обязательно записаться в духовой оркестр, т.к. музыкантам в армии живется гораздо легче.

Сказано – сделано. Духовая музыка – музыка праздника. Если праздник, то звучащий духовой оркестр на улице, который всегда настраивает на торжественность и прекрасное настроение. Музыка меня завораживала. Я уговорил до десятка мальчишек пойти записаться в школьный духовой оркестр. Мне достался баритон, хотя всем очень хотелось выбрать самый главный инструмент – трубу. Вероятно, руководитель подумал, что с моими пухленькими губами можно будет управляться с этим инструментом лучше, чем с трубой. Три раза в неделю очень серьезный и терпеливый руководитель оркестра прилагал все усилия, чтобы научить нас овладеть азами, а затем и мастерством музыканта духового оркестра. Мне очень нравились занятия. Нравилось, как играли старшие участники оркестра. Но одно дело слушать со стороны, а другое дело самому попробовать сыграть первую ноту, первый такт, а еще интереснее, когда все вместе. Вдруг замечаешь, что получается не только у тебя, а и у всех вместе. Когда классное помещение переполняется звуком полутора десятков медных духовых инструментов и чувствуется мощь звучания. Ты уже не существуешь сам по себе. Ты уже звук твоего инструмента, который слился воедино с другими и многократно усилился, живя совершенно иными ощущениями.

Сколько было радости, когда руководитель оркестра разрешил взять инструменты домой, чтобы начистить их до блеска. Главное, конечно же, было в том, что можно было похвастать успехами дома и на улице.

Усердие педагога принесло прекрасные плоды. Уже к Первомаю оркестр играл репертуар для праздника и танцевальную программу, а осенью мы стали играть танцевальные вечера в рядом расположенном подростковом санатории. Немного денег санаторий перечислял школе. Чтобы поощрить нас, следующей весной всех участников оркестра отправили на несколько дней в горы, а точнее, в Домбай.

Позднее, спустя несколько лет, я бывал там несколько раз, но впечатления от той поездки не идут ни в какие сравнения с последующими посещениями. Вековые ели, заснеженные вершины, бурлящие горные реки, каскады водопадов, которые порождали мощные ручьи с таящих ледников, теплый и в то же время влажный воздух, яркое солнце завораживали детское воображение. Может быть, немного испортило впечатление фантастическая коллекция заспиртованных змей в местном краеведческом музее. Их было так много, что создавалось впечатление, что ими кишит весь лес. А может быть, это придало остроты ощущениям, особенно когда приходилось входить в лес. Лет через тридцать после этого я еще раз зашел в местный музей уже с сыном, чтобы показать ему именно эту коллекцию змей и чучела птиц, но, увы, их уже не было.

Если до самого отправления автобуса на экскурсию никто не верил, что она вообще состоится, что за свои старания и труд мы получим такое прекрасное путешествие, то возвращались мы домой восторженные и счастливые.

Той же осенью я решил поменять инструмент. Руководитель без воодушевления воспринял мое желание. Пришлось сказать, что хочу поступить в музыкальную школу, где только что открылся класс трубы. Мой день был уплотнен до предела, но не хотелось выглядеть лгуном, и пришлось поступить в музыкальную школу.

После первых занятий стало понятно, что многому нужно учиться, чтобы овладеть инструментом, а поступление в музыкальную школу было удачным жизненным шагом. Захотелось серьезно заняться музыкой.

– Настоящие музыканты занимаются до восьми часов в сутки, чтобы добиться чего‑либо, – говорил мой новый учитель.

Он был играющим руководителем самого большого и лучшего профессионального городского эстрадного оркестра. Его мастерство не вызывало никакого сомнения, но больше внимания привлекала сама эстрадная музыка. Это не школьный духовой оркестр. Эстрадная музыка имеет свой шарм. Это шаг к джазовой музыке – одной из вершин музыкального мастерства.

В желании добиться успехов мог заниматься с удовольствием несколько часов в день, никогда не задумываясь о том, что чувствуют мои домочадцы и соседи, слушая бесконечные гаммы и упражнения. С их стороны и намека не было на неудобства, которые, вероятно, доставлял им. Впрочем, казалось, что им нет дела до меня и моих решений.

Мои духовые оркестры незаметно сменились частично эстрадными оркестрами. Почему оркестры, а не оркестр, да потому, что я не упускал возможности поиграть, если предоставлялась такая возможность.

Меня всегда окружали товарищи по увлечению. Да, именно товарищи, а не друзья, т.к. те, первые, почти все оставили за несколько лет школьный оркестр, а пришли другие. В маленьких эстрадных оркестрах основу, вообще, составляли не духовики музыканты. Так сложилось, что музыка увлекла меня.

Из‑за отсутствия времени общаться со сверстниками на улице было некогда. Футбол с легкостью менялся на репетицию. С некоторых пор, а точнее со второго года начала занятий музыкой, меня не очень тянуло к какому‑то общению на улице. В этом сыграл не последнюю роль мой сосед Эдик Редберг, с которым мы очень сблизились, может быть, из‑за совместного непродолжительного посещения им духового оркестра, а может просто из‑за того, что жил по соседству. Он был из обеспеченной семьи. Точнее его отец занимался распределением земельных участков, которые трудно было получить под застройку, и здорово погрел руки, занимая доходную должность в команде по распределению этих участков. Многие, жившие рядом, не смогли миновать его.