Некромант

– Мы не выбираем. Не выбираем: когда, в кого и за что влюбляться. Чувство просто рождается у нас в голове и ставит перед фактом, и ничего с ним не поделать. Разве что закрыть в себе и переболеть, либо подарить тому, к кому оно зародилось. А как лучше поступить даже время потом не расскажет. Я же предпочитаю сожалеть о совершенных поступках, чем о несовершенных. Они дают меньше пищи для пустых рассуждений.

«Ну вот, – подумала Дениз, – теперь она точно наденет портрет мне на голову и вышвырнет из галереи пинком под зад».

Но Делалайла не спешила выгонять чересчур пафосную девицу – сначала удивилась, что ей дали отпор, а потом и вовсе рассмеялась в голос. Дениз, испугавшись ее реакции, шагнула назад и уже собиралась сбежать, но рука Илая вновь легла на запястье, принеся удивительное спокойствие – его спокойствие и уверенность.

– А ты мне нравишься! – отсмеявшись, решила Делайла. – Конкретно эту картину я возьму на выставку – она хорошо вписывается в уже имеющуюся коллекцию. У тебя только портрет?

Были еще рисунки, которые Дениз уговорил взять Илай и, как оказалось, не зря – Делайле они понравились. Она отобрала несколько из них и попросила сделать по десять копий каждого, пообещав не только купить все, но и заранее оплатить расходы.

– Зачем они вам? – удивилась Дениз. – Нет, я с удовольствием возьмусь за эту работу, тем более мне дали выходные, но… У вас же выставка…

– Выставка, – Делайла грустно улыбнулась. – Понимаешь, милая, это не столько художественная выставка, сколько мероприятие для фанатов. А фанаты – страшные существа. Они могут устроить драку на аукционе за право выкупить пробку от бутылки, из которой пил их кумир, а могут обойтись газетной вырезкой, не потратив ни цента на дешевую фотографию, даже если та будет с автографом. Потому я не рассчитываю, что на выставке в память об Илае Рейвене хорошо продадутся картины, но авторские рисунки вполне могут. Главное, правильно их представить: минимализм, стиль, реализм. А искусство… О нем мы с тобой непременно поговорим, если твою работу купят.

Они заключили договор, и Дениз получила аванс и скидочную карту в магазин художественных товаров, о котором даже мечтать не могла – с ее‑то доходами! Но ни это, ни последующие удачные покупки не подняли настроения. Не взбодрил и сам Бруклин с его старинными домами, коваными заборчиками и перилами, так напоминающими о покинутой родине. Наоборот, Дениз расстроилась еще больше, сильно озадачив этим Илая. Поначалу он еще пытался ее развеселить, пытался остановить возле особенно красивого здания, но все было тщетно. Дениз не отвечала ни на один из его вопросов, ни на одно его прикосновение.

– Да что не так? – спросил он, когда они добрались до квартиры Дениз. – Мешать тебе рисовать я не собираюсь. Денег тебе заплатили больше, чем требовалось. Да и портрет мой непременно купят! Я бы такой обязательно купил – он клевый!

Она молчала. Не потому, что злилась или была недовольна Илаем или совершенной днем сделкой. Просто сама не знала, почему вдруг стало плохо, когда жизнь начала налаживаться.

– Эй, поговори со мной! – Илай присел перед ней на корточки и заглянул в глаза. – Дени…

Дениз вздрогнула от озарившей ее догадки, а губы сами прошептали:

– Марк…

– Марк? Ты его любила? Он жив? Он тебя бросил?

– Любила. Жив. Он… Я… Слова, что я сказала сегодня Делайле… На самом деле, я очень сожалению о том, что однажды сделала. Я испортила жизнь Марку…

И она рассказала Илаю все: и про вредного мистера Александроффа, которого в итоге убила, и про Элиссон и ее ребенка, и, конечно же, про Марка Хемсворта. Про Марка, уехавшего во Францию, в которую сама Дениз передумала перебираться, хотя там такую убогую жизнь, как здесь, ей не пришлось бы вести, потому что там имелись связи и знакомства, а здесь она оставалась совсем одна. Выбрав Нью‑Йорк, Дениз попыталась наказать себя за случившееся, и у нее это отлично получилось.

– А теперь у меня нет денег даже на возвращение домой, – закончила она свой рассказ.

– Появятся. Не получится с галереей Делайлы – поищем новую. В крайнем случае подашься в модели, уж здесь тебе Парижа будет не избежать. Найдешь там своего Марка и все ему расскажешь. Даже если не поймет, он имеет право знать, что тогда произошло, а ты – высказаться. Может, в случае с мистером Александроффом ты перегнула палку, но в истории с Марком твоей вины нет. Черт, да ты, судя по всему, вообще про свой дар ничего не знаешь. Это сейчас ничего не знаешь, а тогда и того меньше! Если твой Марк не конченый мудак, он должен понять. А не поймет – так ему и надо.

– Спасибо, – она слабо улыбнулась и, шмыгнув носом, принялась вытирать слезы. – Знаешь, тогда мне не хватало друга, которому можно довериться, как сейчас тебе. Очень жаль, что мы встретились так поздно. И так жаль, что ты умер…

Он не ответил. Поднялся и, сев рядом, притянул ее к себе, но в этот раз Дениз не почувствовала исходящего от него холода. Илай Рейвен, умерший от лейкемии и вырванный обратно в мир живых против своей воли, больше не желал смерти призвавшему его некроманту и вопреки всем законам не забирал чужое тепло, а наоборот, отдавал свое. И если в тот момент он не был ангелом, то кого вообще в этом безразличном ледяном мире можно назвать ангелом?

 

Прошлое. Лучший друг. Часть 3

 

 

Все выходные Дениз планировала рисовать заказ Делайлы Фокс, чтобы успеть как можно больше – до выставки оставалось две недели. Но у Илая были свои планы, и, хотя рисование в них тоже входило, он в первую очередь потащил Дениз на улицу – гулять и любоваться городом. И надо отдать должное, за эти дни ему удалось доказать, что даже в Бронксе есть на что посмотреть и во что влюбиться. Например, в Маленькую Италию с ее уютными магазинчиками, во время прогулки по которой Дениз вспомнила, как ей нравилось рисовать городские пейзажи, и она даже сделала пару набросков в предусмотрительно захваченном с собой скетчбуке.

Это было удивительно: вокруг нее кипел, шумел и постоянно менялся целый мир, полный красоты и чудес, а она была настолько увлечена самобичеванием, что не замечала этого! И не заметила бы, если не Илай…

– Ты похожа на лягушонка, – сказал он, когда они остановились отдохнуть. – Не тот лягушонок, что сидел в колодце и не знал про океан, а тот, что сидя в заливе, мечтал о море, не осознавая своего счастья.

– Пока не пришел рыбак и, выловив, не продал французскому ресторанчику?

– Э, не. Никаких рыбаков в мою смену! Вот раскрутим тебя как художника, купим билет до Парижа, где я передам тебя на руки Марку, а там уже делайте что хотите!

Дениз улыбнулась. Илай говорил об этом, как об уже свершившемся, и она ему верила. Верила, что портрет купят, что будут новые заказы, и она получит свою долю славы и, конечно же, денег. Что Марк ее непременно поймет и простит, нужно лишь только встретиться…

– А ты? Чего ты хочешь?

Призрак перевел на нее удивленный взгляд и, поняв, что она спрашивает всерьез, задумался.