Некромант

Дениз мысленно успела ужаснуться произошедшему, оказаться уволенной и выселенной на улицу, когда услышала, как хлопает входная дверь и мерзко дребезжит привязанный над ней колокольчик. Не задумываясь, она бросилась вслед за незнакомцем, совершенно не представляя, что ему скажет, когда догонит. На улице, как назло, не оказалось никого похожего. Дениз, беспомощно оглядываясь по сторонам, постепенно уходила от кафе, но, услышав окрик, остановилась. Кто‑то схватил ее за завязки фартука и потянул назад, буквально вытащив из‑под колес пронесшегося мимо такси. Водитель даже не подумал притормозить.

– Вот урод! – возмутилась Дениз, затем обернулась к своему спасителю, чтобы поблагодарить, и застыла с открытым ртом.

– Тяжелый день? – мягко спросил принятый за мертвеца парень.

– Мистер… – пробормотала она, готовясь каяться, только правильные слова совершенно не шли на ум. – Мистер, простите! Я…

«…сумасшедшая и вижу мертвых людей» – мысленно закончила Дениз и мотнула головой, словно от подобного взбалтывания слова перемешаются, и нужные сами выплывут наружу.

– Тяжелый день, – устало повторил он уже без вопроса. – Давайте сойдемся на этом. К тому же вы не сильно ошиблись – я и впрямь в некоторой степени мертвец.

Наверное, ей стоило возразить, попросить не хоронить себя заживо, разразиться мотивирующей речью, но Дениз лишь опустила взгляд вниз и уставилась на собственные туфли – на левой был оторван ремешок, у правой, судя по ощущениям, сломан каблук. Парень, кажется, смотрел туда же, куда и она, потому что после затянувшейся паузы, он сунул ей в руку стодолларовую купюру и сказал:

– Купите себе новые. И чулки заодно, – немного подумал и добавил к купюре еще одну такую же.

Дениз, не веря происходящему, подняла голову и долго смотрела незнакомцу вслед, а на глаза наворачивались слезы. Впервые за все время, проведенное в Нью‑Йорке, ее пожалели! Да еще кто пожалел! Парень, который вскоре пополнит ряды мертвых, и город поглотит его дух, чтобы не выпустить уже никогда.

– Ни за что! – твердо решила она и сжала деньги покрепче. – Он ни за что не останется неприкаянным! Никогда!

 

Новые туфли она купила не сразу и даже не на выходных, почти неделю проходив в запасных – те были без каблуков, что в невероятно загруженные последние дни делало их просто волшебными и незаменимыми. Жаль, что не вечными, и за обновкой все‑таки пришлось съездить. Расставаться с незаслуженно полученными деньгами не хотелось, как будто потратив их, Дениз приближала день смерти незнакомца, и приобретенные следом холст и краски нисколько не улучшили настроения. Настроения ничего больше не поднимало, а новые туфли и вовсе постоянно натирали пятки и отравляли жизнь, словно готовили свою владелицу к встрече с мертвым меценатом.

Но призрак щедрого парня не появился ни через месяц, ни через два. И наивная девочка в голове Дениз завела шарманку о том, что они оба ошиблись, парень выжил и наслаждается жизнью. А руки сами тянулись к альбому и делали бесполезные наброски, всякий раз вырисовывая улыбку на врезавшемся в память лице. Правильные черты, высокий лоб, большие глаза, изогнутые брови, ямочки на щечках… Все было так и совершенно не то одновременно! И она вырывала испорченную страницу за страницей, но не решаясь смять, откладывала ее в сторону и принималась за новый набросок. Так повторялось изо дня в день, пока одержимость не потянула рисовать прямо в рабочем блокноте, благо клиентов на тот момент не осталось. Впрочем, Дениз не была уверена, что появление посетителей ее бы остановило. Высунувшийся из‑за плеча носик любопытной напарницы Тильды уж точно не остановил.

– Симпатичная девочка получается, – протянула та и противно хихикнула.

Дениз плотнее сжала пальцы на огрызке карандаша, подавляя вспыхнувшее вдруг желание высказать напарнице все, что думает о ее вкусах и заодно напомнить, что врываться в личное пространство других людей как минимум неприлично. Сдержалась, потому как вкусы Тильды выгодно выделили ту из толпы официанток, позволив наладить с рыжей девушкой более‑менее приятельские отношения. Нет, после истории с Элиссон дружить, по‑настоящему дружить с кем‑нибудь Дениз уже не смогла бы. А Тильда, западавшая на небритых мужиков с квадратной челюстью и густыми бровями, хотя бы не позарится на понравившегося Дениз парня. Жалко только ей никто не нравился, даже подходящего типажа, даже из тех, что первыми пытались познакомиться и оставляли щедрые чаевые.

– Да вижу, вижу, что мальчик, не куксись только! – замахала на нее Тильда и весело рассмеялась. – Правда, глядя на него, кофе можно прямо так пить – без молока и сахара. А еще неплохо бы убедиться, что ему уже есть восемнадцать прежде, чем… кофе пить.

Конечно, сказанное Тильдой не могло не заинтересовать других девушек в смене, и они обступили Дениз, по очереди заглядывая в рисунок.

– Ого! – удивилась Мариза, мечтавшая стать актрисой и откладывающая деньги на переезд в Лос‑Анджелес. – Это же Илай Рейвен, топ‑модель. Кстати, на рисунке ему лет девятнадцать, если я все правильно помню. То есть кофе с ним пить тогда было можно, а сейчас уже поздно – неделю назад умер от лейкемии… – она выдержала трагическую паузу, а когда никто этого не оценил, заметила издевательским тоном: – Никогда бы не подумала, что наша Дениз интересуется миром моды.

К счастью, отвечать не пришлось – звякнул входной колокольчик. Дениз, сунув блокнот в карман передника, вышла в зал. Увы, дама и капризный ребенок, размазывающий мороженое по столешнице, оказались плохим избавлением. От последовавших за ними семейной пары и мужчины, попросившего кофе по‑ирландски, тоже было мало толку, как и чаевых, но все вместе помогло убить время до конца рабочего дня.

Возвращаться в квартиру, где все пропахло красками и растворителем, не хотелось, причем совсем не из‑за запаха. Ей надоел этот город, населяющие его люди и сама себе она тоже надоела. До чертиков. До оскомины. До тошноты. Только вот стошнить нечем – на работе не пообедала, даже кофе не попила. Так и села на скамейку на автобусной остановке, стараясь не слушать, как пустой желудок пытается перекричать городской шум. Пару раз напротив останавливался автобус, и водители обязательно сигналили, приглашая подняться «на борт». Поняв, что в третий раз мотать головой и выдумывать причину отказа сил нет, Дениз достала из сумки альбом и карандаш, решив притвориться, что просто рисует. Но чистых листов совсем не осталось – везде успели отметиться портреты Илая Рейвена, разной степени прорисовки. Она действительно хорошо его представила не больным, но не смогла уловить его истории, его сути, его духа, потому, должно быть, он и не пришел.

Дениз остановилась на одном из незавершенных портретов, взяла карандаш и принялась черкать, меняя ангельский образ случайного мецената на вполне себе земного парня с задорными бесятами в глазах. Улыбка превратилась в ухмылку, одна бровь слегка приподнялась, придав выражению лукавства. Волосы стали длинней, добавились тени… Рука с карандашом скользила по рисунку, словно бы двигалась сама по себе, а если ей и управляли, то напрямую из космоса. Уж там в высших сферах отлично знали, что Илай Рейвен не был ангелом, как не был и демоном. Он прекрасно понимал, как выглядит, как это можно использовать в своих целях и какие неприятности может за собой повлечь. Ему благоволила удача, но он также много работал. А в итоге оказался все‑таки хорошим человеком.