Несовершенные
Несколько раз беседовали о детях. Хавьер рассказал, что Гали родилась преждевременно и у нее, вероятно, есть задержка в развитии либо легкая форма аутизма. Больше всего его беспокоило, что дочь выглядит рассеянной, погруженной в себя, не способной к общению. К удивлению Анны, рассуждал он об этом без всякой нервозности. Был в нем какой‑то необыкновенный покой, живой взгляд лучился безмятежностью. Подыскивая подходящие слова, он водил своими бирюзовыми глазами по сторонам и одновременно целовал ее скулы, дыхание с ароматом аниса щекотало ей шею. Он мог часами подниматься к высшей точке наслаждения. «Mi pequeña manzana[1] – так он ее называл. Или pajaro[2]. Даже когда времени не оставалось и нужно было спешить за детьми, он одевался не торопясь, длинными гибкими руками подбирая с пола брюки.
В прошлый раз Анна опередила его всего на пять минут. Габриеле вышел с хныканьем, а Гали побежала навстречу объятьям отца. Хавьер подхватил дочь, прижал ее к себе и обернулся к Габриеле:
– Que pasa?[3]
Тот пожал плечами. Из садика они в итоге вышли все вместе. День был ясный, солнце стояло высоко в окаймленном слепяще‑белыми облаками небе.
– Пикник? – непринужденно предложил Хавьер, и Анна улыбнулась.
Двинулись вдоль дороги – Хавьер с дочкой впереди, Анна с сыном позади. Она глядела, как он идет своей танцующей походкой: одна рука в кармане, другая обвивает плечи дочери. В какой‑то момент он вдруг, ни с кем не советуясь, нырнул в магазин и через несколько минут вышел оттуда с пакетом в руках.
Они пересекли дорогу и зашли в небольшой местный парк, обнесенный невысоким заборчиком, с резиновым покрытием, скрипучими качелями, дорожкой из дощечек и пеньков и площадкой для мини‑футбола. Дети тут же убежали играть. Анна с Хавьером уселись на скамейке и принялись за сэндвичи с ветчиной. Дети пошли по дощечкам, раскинув руки для равновесия, точно маленькие самолетики. С футбольной площадки вылетел мяч. Через секунду на сетку с той стороны навалился парень и крикнул: «Мяч!» Хавьер вскочил со скамейки, носком ботинка поднял мяч с земли, прокатил по себе и принялся ловко чеканить, не прекращая при этом жевать. Колено, голова, носок; резкий удар – и мяч отправился за сетку. Анна пришла в восхищение, Габриеле хлопал в ладоши.
– Черт, да ты настоящий футболист! – воскликнула она.
Хавьер кивнул в ответ.
– Что, правда? – улыбнулась Анна. – А где играешь? – Глядя на мастерство Хавьера, она переполнилась невероятной гордостью за него, в глазах сына читался такой же восторг.
– Ну, я уже не играю, – ответил тот, пожав плечами, и вернулся на скамейку.
– А, так ты уже на пенсии?
Сколько же ему тогда лет? Тридцать?
– Claro[4]. – Хавьер энергично жевал, откусывая большие куски. – Гали! – Девочка бежала по тропе, раскинув руки и посматривая себе под ноги, чтобы видеть дощечки. – Гали! – снова крикнул он, на этот раз построже, потом вдруг пронзительно свистнул сквозь зубы, так что, наверное, весь город услышал.
Никакой реакции. Хавьер прошел разделявшие их четыре метра, взял дочь за руку, подвел к скамейке. Протянул ей сэндвич, и она откусила кусочек. Габриеле автоматически откусил свой; он все пялился на Хавьера, словно тот был инопланетянином. Анна даже на секунду испугалась последствий. Вдруг он расскажет отцу, что они гуляли в парке с девочкой и ее папой? Но с другой стороны, что здесь плохого?
– И давно ты перестал играть?
– Hace dos años[5]. – Хавьер проглотил очередной кусок и рассмеялся.
Иногда он смеялся после оргазма, чем ставил ее в тупик. У нее оргазм связывался больше с печалью, нежели с радостью; с высвобождением какой‑то боли. А у Хавьера, похоже, все было наоборот. Но сейчас он смеялся по‑другому. Анна, смутившись, подалась к нему и спросила:
– Что смешного? Ты думаешь, я на самом деле знаю, кто ты? Но я совсем футболом не интересуюсь, я не знаю про тебя, честное слово.
– Да нет, не важно.
– Кто ты? – спросила она слегка кокетливо, потупив глаза. Вот тут уже можно было начинать пугаться последствий.
– Папа! – крикнула Гали.
– Да, я знаю, что это твой папа.
– Папа…
– Sí, mi amor[6].
– Quiero irme a casa[7].
– Sí.
– Ты был известным футболистом? – Анна вслед за Хавьером тоже проигнорировала девочку.
Тот в ответ поднес к лицу сложенные щепоткой пальцы: чуть‑чуть.
– О боже, очень известным! – воскликнула она, и они расхохотались уже вместе, в каком‑то восторженном упоении, – вероятно, оттого, что были не в квартире и все вокруг было непривычным – освещение, воздух, скамейка, одежда, дети.
– Скажи, как твоя фамилия?
– Папа! – вмешалась Гали.
– Sí, amor, dime[8].
[1] Яблочко мое (исп.).
[2] Птичка (исп.).
[3] Что такое? (исп.)
[4] Точно (исп.).
[5] Два года назад (исп.).
[6] Да, милая (исп.).
[7] Я хочу домой (исп.).
[8] Да, милая, что? (исп.)
