Невероятный шпионский детектив. Поэты и лжецы

Александра обошла Кристофера и встала так, чтобы можно было наклониться, расставив руки, в то время как юноша все больше отклонялся назад.

– Цирк, – заявил Уильям, проходя дальше, садясь на стул, на котором только что сидела Александра.

Она так и не успела обнять Кристофера – обе ножки, которыми стул упирался в пол, соскользнули по линолеуму, и тот с грохотом свалился на пол.

Пока Александра помогала ему подняться, Уильям в задумчивости – как до этого несколько минут делала Александра – глядел куда‑то перед собой, мимо бутылки и трех кубков.

– Даже если ты не любишь шахматы, ты уже играешь, – начал Уильям, когда женщина и юноша, наконец, уселись за стол – в приемлемых позах. – Ты на доске.

Мужчина упер палец в стеклянную поверхность стола, Кристофер сглотнул.

– Вы оба играете – ты и партрон Кристофера.

Они переглянулись, Уильям продолжил:

– Теперь твой ход, Александра. Таковы законы жанра – и ты играешь за силы хаоса.

– А я? – округлил глаза Кристофер.

– А твой партрон отчаянно цепляется за порядок – но скоро он поймет, что старого порядка больше не будет – потому что он уже начал свой путь к воплощению.

– Ура! – воскликнул Кристофер. – То есть, я надеюсь, его не разорвет, и я, наконец, с ним познакомлюсь.

– И какой будет мой ход? – подала голос Александра.

– Любой – в зависимости от твоего желания толкать сюжет вперед. Толкать то, что уже движется.

– Партрон Кристофера, – заключила Александра. – Он пришел в движение.

Уильям кивнул.

– То есть мне нужен тот, кто выступает в цирке, прыгает в горящие обручи, шпионит для английской королевы, и он уже на первом этапе великого делания?

– Именно так, – согласился Уильям.

– А что делать с вином – и с тем, что меня хотели прикончить?

– Доверяй интуиции. Убивать тебя не собирались – это был ответный шаг – и попытка спровоцировать на действие.

– Почему ответный?

– Ты успешна, – ответил за Уильяма Кристофер. – Их пугает твое сияние. Твое существование для них как красная тряпка.

– После того, что случилось, будет еще больше резонанса.

– Они глупы. Они читали твои книги – но ничего не поняли.

– Вот так всегда…

– Наша участь, Александра, быть не к времени и не к месту в свою эпоху, – Уильям поднялся со стула, поправил фалды сюртука. – И получать подзатыльники от тех, кто говорит на другом языке.

– Это игра слов, – добавил Кристофер. – Говорят они на нашем языке.

Кристофер повторил за Уильямом, вставая, Александра наблюдала, как они идут к выходу, как всегда, не прощаясь.

Юноша обернулся.

– Цирк, – напомнил он.

Александра кивнула. Когда они исчезли, она произнесла слово уже неслышно, одними губами – чтобы точно запомнить.

 

10. Завтрак

 

 

[Великобритания, Лондон, Вестминстер]

 

Александра была в ванной, Ричард листал красную записную книжку, оставленную на столе, брови на красивом лице хмурились. Слова складывались в формулы, на английском и русском, заметки были разделены на главы, разбиты по ассоциативному ряду.

Это были ключи, списки названий и словосочетаний – по этапам великого делания, по ее собственной системе символов… С обратной стороны – если перевернуть блокнот и открыть снова – она вела обыкновенные записи, в хронологическом порядке, по мере необходимости.

Как только Александра проснулась, она записала в блокнот по‑английски: «Партрон Кристофера выступает в цирке».

От слова «цирк» в последней строчке Ричарда передернуло: она не могла знать про Цирк, это всего лишь совпадение. Слово «партрон» скорее всего – неологизм или какой‑то термин, используемый Поэтами.

В дверь номера постучали, Ричард вздрогнул. Он поспешно положил красную записную книжку на место – в прежнее положение – и пошел отворять дверь. Заказанный завтрак на тележке аппетитно сервирован, Ричард знал, что Александра будет рада литровому кофейнику и кувшину горячего молока, но к еде не притронется… В очередной раз он хотел показать, что старается быть внимательным, но не всегда угадывает.

Она вышла из ванной в белье, волосы были забраны на затылке в небрежный пучок с торчащими в сторону прядями, челка распалась по обе стороны лба. Ричард сидел в трусах в кресле, со скучающим видом листая ленту соцсети, и не сразу повернул голову в ее сторону.

– Доброе утро, – улыбнулся он.

Когда она проснулась, он уже не спал, но изображал спящего. С закрытыми глазами он прислушивался, как она пошевелилась, потянулась на широкой кровати, как посмотрела на лежащее по левую сторону от себя тело, как выпустила воздух через нос в легкой усмешке.

Она тут же поднялась и пошла в гостиную, чтобы что‑то записать в красную книжку.

Сейчас она словно была не рада его видеть – и вновь огорчилась, что он не догадался уйти.

– Доброе утро, Ричард, – отозвалась она.

Ричард отложил телефон, встал с кресла, пошел ей навстречу – направляясь в ванную. Александра смотрела на него открыто, с полуулыбкой, он намеренно не одевался, а демонстрировал себя, свое тело шестифутового бодибилдера, с широкими плечами и грудью, кубиками пресса, круглой задницей… На левом плече белая змейка шрама, на правой грудной мышце аккуратное розовое пятнышко рубца, на левом бедре тоже что‑то похожее на шрам или ожог, пусть и едва заметный. Если бы она обернулась, то увидела бы еще два шрама – под левой лопаткой и под правой коленкой.

Он миновал ее, закрыл дверь, встретился глазами со своим отражением в зеркале.

Нужно узнать, кто такой Кристофер.

Александра не стала дожидаться Ричарда, она налила себе кофе, забралась с ногами на диван – в блестках от вчерашнего наряда, – и смотрела в одну точку до того, как створка ванной комнаты отворилась.

– Я боюсь читать новости, – сказала она с вымученной улыбкой.