Нити. Красная Хроника

Инстинктивно сделал небольшой шаг назад, но охвативший внезапно страх не дал ему убежать, лишь посильнее зажмурить глаза, приготовившись к удару. Изящная ладонь с длинными тонкими пальцами мягко легла на голову, поглаживая. В недоумении мальчик открыл глаза. Лицо женщины светилось дружелюбием и понимаем; оценивающее любопытство в глазах девочки, что выглядывала из‑за спины своего отца, и улыбка мужчины, протягивающего ему руку, которую мальчик теперь принимал с сомнением, ведь узнал, как ярок может быть свет чужого счастья.

 

Первым делом его повели мыться. После двухдневного путешествия, теплая чистая вода, в которой он находился по самые плечи, согревала, казалось, не только тело, но и душу. Пузырьки белой пены, плавающие в воздухе, и лопающиеся с еле слышимым звуком, напоминали бесстрашных космонавтов, готовых рисковать своей жизнью ради неясных идеалов. Запахи душистого мыла щекотали нос. И все это казалось ему чужеродным и очень хрупким, словно в любое мгновение могло рассыпаться в труху, оставив после себя лишь щемящее чувство в груди и холод опостылевших стен. Но как бы долго он не ждал подвоха, как бы не боялся предстоящей боли, все было в порядке и в голове лишь эхом звучало, словно заклинание: «Теперь все будет хорошо».

Дверь внезапно открылась, с грохотом отлетев к стене. В комнату забежала, весело смеясь, девочка, кинувшись на плечи отцу, что сидел возле ванны, намыливая голову мальчику. Лишь полотенце скрывало его наготу. Мягкий женский голос раздался в помещении позади них, уведомляя о позаимствованном у соседей комплекте одежды для маленького гостя, который она оставит у входа. Позвав дочь, они скрылись за дверью.

Мальчик не успел толком отреагировать. Казалось, этот дом живет с какой‑то другой скоростью, в совершенно другом ритме, и он никак не может поспеть за его событиями. Мужчина вылил на него ковш с водой, смывая пену и встал, чтобы взять полотенце. Белое и пушистое, оно совсем не терло кожу, а мягко впитывало капельки воды. Новая одежда была немного великовата, зато приятно пахла и была чистой.

 

С кухни раздавался аромат приготовленной еды, и в животе у мальчика протяжно завыло. Мужчина улыбнулся, чем смутил его, и взяв за руку повел есть. До этого двое суток они питались сухим пайком, но и это казалось мальчику гораздо вкуснее всего того, что он ел до этого. Сейчас же все его вкусовые рецепторы кричали от удовольствия и шока. До такой степени, что в один момент, даже не заметив этого, он бросил вилку и начал есть руками, жадно поглощая кусочки мяса в соусе и длинную тонкую лапшу. Девочке показалось это очень забавным, и она тоже с нескрываемым удовольствием отложила прибор. Переглянувшись, родители улыбнулись и последовали их примеру. Ужин прошел в заливистом смехе и дурачествах.

Когда на тарелке мальчика ничего не осталось, он потянулся к стакану с водой, но тот выскользнул из запачканных рук и разбился. Один из осколков, отскочивших от пола, поцарапал ему ногу, но он и не понял этого, замерев в страхе перед последствиями. Женщина медленно встала со стула, ополоснула руки и, прихватив веник и совок, вернулась на кухню. Она собрала все кусочки стакана и выбросила их в мусорку. Мальчик все еще стоял, как пригвожденный, боясь пошевельнуться. Она подошла к нему, из‑за чего все внутри сжалось, но женщина просто обработала царапину и заклеила ее пластырем, после чего улыбнулась и потрепала его по голове.

 

Барс опешил. Что‑то внутри уже долгое время просилось наружу. Все, что происходило с ним в этом доме, было подобно странному сну, чужеродному, такому неестественному, но пропитанному добротой и теплом. Слезы полились из него потоком, подобно водопаду. Рукава, которыми он вытирал их, быстро намокли. Но никто не пытался ему мешать, никто не кричал на него из‑за этого. Они лишь понимающе улыбались и ждали, поглаживая его по голове и спине, не проронив и слова. Даже маленькая девочка молчала, она слезла со стула, который был слегка великоват для нее и подошла к мальчику. Достала из кармана круглую конфету в разноцветной обертке, взяла его ладонь и вложила ее туда, после чего широко улыбнулась и потрепала по голове, высоко вытянув руку, пытаясь дотянуться.

Через какое‑то время, когда ребенок немного успокоился, все, наконец, вымыли руки и лица, переодели запачканную одежду в пижамы и сорочки, и отправились спать. Мальчика положили в детской, вместе с дочерью. Темнота была рассеяна ночным светильником, а перед этим была рассказана сказка. Веселая история, где любовь и доброта всегда побеждает злость и ненависть. Книжка с картинками была раскрыта перед детьми, а взрослые рассказывали историю наизусть, то и дело дополняя друг друга, словно бы придумывая ее здесь и сейчас. Множество событий и потрясений за последний вечер быстро усыпили мальчика, а после него заснула и девочка. Родители убрали книгу, чтобы она им не мешала, укрыли покрывалом и вышли из комнаты, нежно улыбаясь друг другу.

 

На следующее утро, они позавтракали горячими бутербродами и чаем. А потом мужчина взял мальчика за руку и повел дальше, в одну из деревень, где жили такие же дети погибших городов. Барс оглянулся назад, в последний раз провожая взглядом одинокий дом, женщину и девочку, что махала ему рукой. Было грустно и тревожно, но эти чувства более не казались ему плохими. Ведь он знал, что в этом мире еще есть любовь и доброта. Мальчик достал из кармана подаренную конфету, развернул ее и засунул в рот. И отныне всякий раз, как будет есть сладкое, он будет вспоминать этот вечер и улыбки, что дарили ему эти люди…

 

…Соболев выключил воду, открыл дверь душевой кабинки и вышел, повязав полотенце на поясе.

В разбитом зеркале над раковиной диагональная трещина делила его лицо на две половины. Присмотревшись, мужчина невесело усмехнулся. Зеркала пугают. От них невозможно что‑либо скрыть. «Оставайся мертвым – у меня все под контролем», произносит он полушепотом. А его отражения продолжают криво улыбаться…

 

 

 

Глава 2. Пятнадцатое июля

 

– Мы скоро вернемся… Обещаю!

Это было последнее воспоминание, связанное с родителями…

Они уходили на войну, хотя слова «геноцид» и «бойня» подошли бы гораздо больше. Это длилось целое десятилетие. Декада боевых действий, охвативших опустевший мир, и даже спустя еще две боль от тех событий и не думает утихать.

Люди против нечисти. Любое существо, отличное от человека, признавалось угрозой и подлежало немедленной ликвидации. Это было страшнее инквизиции старого мира. Ведь больше половины из тех, кого они считали «нечистыми», были созданы людьми или же по их вине. Эксперименты, страхи, желания, ошибки и сильные чувства – все это было сырьем для рождения Странностей. Даже неаккуратное слово могло породить нечто, имеющее свою волю и власть над реальностью. Одержимые новым порядком вещей, люди забыли, что есть вещи, которые нельзя совершать, или можно дорого поплатиться за это…