Охота на мышку
– Пойми, если ты не перестанешь, мне придётся оставить практику. Уйти в другую школу. А я не хочу уходить, Серёж.
О нет, я тоже этого не хочу, Мышка. И, конечно, я тебе этого не позволю.
– Ну, если ты уйдёшь, твои фотографии станут достоянием общественности, – невозмутимо пожимаю плечами я.
Мышь приходит в бешенство:
– Какой ты мерзкий! Я так и знала ведь, что будешь шантажировать! Ненавижу!
Обхватываю её локтем за шею, притягиваю к себе и впиваюсь в губы. На морозе они кажутся такими горячими, меня подкидывает, как от разряда, от соприкосновения с ними. В глазах искрит. По венам огонь, в штанах стояк, сжимаю Мышку крепче, впечатывая в свою грудь. Она теряется, но не отталкивает меня. Обмякает в моих руках, начинает оседать, но я держу её крепко. Толкаюсь языком в её влажный рот, с каждой секундой кроет всё сильнее. Подхватываю Таню под ягодицы, разворачиваю, прижимаю спиной к стене дома.
Сука, как хочу, трахнул бы прямо здесь, если бы не было так холодно… Мои руки наглеют, забираются под её шубку, Мышь, будто опомнившись, начинает сопротивляться.
– Псих! Ненормальный! Отпусти!
Закрываю ей рот поцелуем и чувствую укус.
Облизываю языком губу, по ней бежит что‑то тёплое – кровь.
Реально как псих, радуюсь этому, смотрю на Мышку и улыбаюсь, слизывая собственную кровь с губы.
– Сучка.
Она отталкивает меня, бросается в подъезд, на бегу достает магнит из кармана. Открывает дверь, залетает внутрь, я рву за ней.
У неё ох*енный подъезд, на первом этаже нет квартир, только площадка с лифтами и закуток под лестницей, прямо как у нас в школе. Утягиваю Мышку туда, зажимаю ладонью её рот. Здесь уже не холодно, здесь жарко. Убираю руку и тут же впиваюсь в мягкие губы, целую сквозь боль, давая сучке почувствовать вкус моей крови.
Она брыкается, отворачивается, пытается закричать, но я снова крепко зажимаю ей рот.
Вырывается и царапается, как дикая кошка, а меня это ещё больше заводит. Черт, я сейчас реально трахну её тут…
– Мышь, перестань дёргаться, иначе тебе пи*дец.
Испуганно замирает. Смотрит на меня огромными глазами.
Тяжело дышу, втыкаюсь носом в её висок.
– Орать не будешь? – спрашиваю я хрипло.
Отрицательно крутит головой. Убираю ладонь с её губ.
– Серёжа, пожалуйста, не надо, – жалобно просит Танечка.
Тащусь, как она произносит моё имя. Ласково так. Как родное.
– Что не надо?
– Ничего не надо… Пожалуйста, отпусти…
Её всю трясёт. И меня тоже. Стаскиваю с неё шапку, глажу по голове, успокаивая, как маленькую, а у самого пальцы дрожат.
Я и правда как псих какой‑то. Плющит от неё не по‑детски.
9. Шлюха
Мои пальцы забираются в её волосы, гладят нежную кожу на затылке. Пахнет Мышка нереально. Так сладко, какими‑то то ли цветами, то ли фруктами. Я бы так вечность стоял тут с ней, если бы не стояк в штанах. Таня притихла и прикрыла глаза. Смирилась или тоже кайфанула, или это перед бурей затишье, не знаю. Но я тащусь от происходящего.
Осторожно собираю её волосы в кулак и легонько тяну назад. Знаю, что девочки дуреют от этого. Эрогенная зона у них там или что‑то типа того. И Мышка распахивает глаза и шокированно вздыхает.
– Что ты делаешь? – спрашивает она осипшим голосом.
– Не знаю. Но, кажется, тебе заходит?
Таня куксится и начинает жалобно хныкать:
– Серёжа, пожалуйста, отпусти меня… Мне нужно домой!
– Поцелуй меня, и отпущу.
Снова злится. Я это даже больше чувствую, чем вижу. Воздух между нами начинает вибрировать от разгона её эмоций.
– Ну сколько ещё ты будешь меня мучить?!
– Один поцелуй, и мучения твои прекратятся. На сегодня. Можно в щеку.
– У меня парень есть!
– Нахрен он тебе нужен? Я лучше.
– Боже… – стонет Мышь.
– Серьёзно, я читал вашу переписку, такая тоска зелёная, чуть не уснул. Скажи честно, ты хоть раз кончила с ним?
Таня вылупляет на меня свои возмущенные глазищи. Такая смешная, меня снова тянет заржать. Но я терплю, держу серьёзную мину – очень любопытно услышать ответ.
– Прекрати! Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы! Это… ужасно!
И я всё‑таки тихо ржу над ней. Наклоняюсь к её уху и шепчу:
– Со мной кончишь. Попробуй. Можно прямо сейчас…
Кладу руку на внутреннюю сторону Мышкиного бедра чуть выше колена и веду вверх по плотной ткани джинсов, пока ребро ладони не упирается в промежность.
Таня впивается пальцами в моё запястье, вспарывая на нём кожу острыми коготками, и в панике шипит пропадающим голосом:
– Не смей, не смей!*
Держу руку там, не обращая внимания на её истерику. И на то, как всё сильнее щиплет разодранную кожу запястья. Пристально смотрю Мышке в глаза.
– Всего один поцелуй в щеку. И я перестану.
– Я тебя ненавижу! – гневно выпаливает она.
– А я тебя обожаю.
Мышь злится. Пыхтит как паровоз, пытаясь выкрутиться из моих рук. Но всё бесполезно.
– Отпусти меня, придурок! Псих!
– Поцелуй.
– Ну хорошо, хорошо! – встряхивает она головой. – Только пообещай, что отпустишь, если поцелую! В щеку!
Мои губы сами собой расползаются в улыбке.
– Обещаю.
