Отцовские грехи

– Уи, – закончив перевязку, он протянул руку и представился, – Леон. Леон Дюпон.

– Мерси боку, Леон, – поблагодарил на французском Ярослав.

Они улыбнулись друг другу и обменялись рукопожатием.

– Же вуз ан при, – сказал Леон на французском «пожалуйста».

– Нет, правда. Огромное спасибо. Если бы ты не помог мне тогда, не представляю, что бы со мной случилось.

– Ты прав. Здесь любят избивать людей, особенно без повода.

– Это я хорошо усвоил, когда попал сюда.

– В первые дни всегда тяжело.

– Мне кажется, к такому нельзя привыкнуть, – иронично улыбнулся Ярослав.

– Согласен. Но, если хочешь жить, приспособишься к любым условиям, даже к самым бесчеловечным, – отвечал Леон.

– Приспособишься? Сколько же вы находитесь здесь?

– Пошел четвертый месяц.

– Господи! – тяжело вздохнул Ярослав.

– Пока держимся, но не строим оптимистичных иллюзий. Мы прекрасно понимаем, что час смерти близок. Нам еще везет, другие и месяца не выдерживают.

– Неудивительно. Пытки, избиения, адские условия труда. Это место, словно ад.

– Это только полбеды. Кто не может встать, тех на месте расстреливают. Поэтому я и помог тебе подняться. Охранники не терпят нарушения дисциплины и будут карать жестоко, особенно за разговоры. Если понимаешь, о чем я, – намекнул ему Леон.

– Прости, больше так не буду.

– Все в порядке. Обычно я люблю болтать, но здесь любой разговор запрещен, и неважно какой, даже перешептываться нельзя. Максимум можно сказать фразу, и то не всегда. Если один из охранников это увидит, тебе не поздоровится. Не пытайся выйти из строя и ничего не спрашивай, пока они сами не обратятся к тебе.

– Никто ни разу не общался с ними?

– Нет.

– И даже не пытался?

– Нет.

– Почему?

– А как ты думаешь? Все боятся, думают, что это бесполезно. И рисковать своей головой тоже никто не хочет. И что мы можем спросить? Спросить, отпустят ли они нас? Мы рабы их воли, их невозможно ослушаться. Здесь все пропитано страхом. Даже мыслей о побеге нет.

– Убивают? – предположил Ярослав.

– Лучше бы убивали, – пояснял Леон. – Здесь люди теряют все. И все, что у них остается, – это последняя надежда. Надежда не на спасение, нет, надежда на легкую смерть. Многие пытались совершить самоубийство с помощью побега. Они верили, что страдания быстро закончатся одним выстрелом в голову. Но нет. Эти монстры умны. Они поступают как нацисты в концлагерях. Ловят пленников, а затем пытают самыми изощренными способами. Причем на глазах у всех, чтобы остальные даже не думали о побеге.

– Я только слушаю, а мне уже страшно. Не представляю, как вы до сих пор живы.

– Семья дает мне мотивацию жить дальше, – посмотрел Леон на свою жену и детей. – Они надеются на меня, верят, что я их защищу, успокою и утешу. Я не могу их подвести.

– Это воодушевляет, – сказал Ярослав.

– Спасибо. Месье… – Леон сделал паузу, так как не знал его имя.

– Ярослав. Ярослав Горн. Прошу прощения, что сразу не представился.

Они вновь обменялись рукопожатием.

– Все в порядке, Ераслав.

– Нет, нет, нет, Я – ро – слав. С буквой «о». Ярооо…

слав.

– Ерооо…слав.

– Да. Только теперь первая буква не «е», а «я». Ярослав.

– Ерослав.

– Нет. Как буквы «й» и «а». «Йа». Ярослав.

– Арослав.

– Ладно, не напрягайся. Зови меня просто Слава.

– Слава. Да, так гораздо проще. И кстати, это ты решил напрячься над произношением, не я.

– Хм. Да, ты прав.

Ярослав и Леон слегка улыбнулись.

– Спасибо тебе, Слава. Я и забыл, каково это – улыбаться.

– Не за что.

– Слава? У тебя необычное имя. Откуда ты? – спросил Леон.

– Из России.

– Правда? – удивился Леон.

– Да.

– Интересно. Ни разу не слышал про такое имя.

– Это имя не так часто встречается. Оно из далеких времен, от великого русского князя, Ярослава Мудрого, он был сыном другого, еще более великого, князя Владимира. Именно князь Владимир утвердил христианскую веру в России.

– Князя?

– Так в древней России называли наших правителей. Это как в Европе статус герцога или лорда.

– Понятно. Зато во Франции имя Леон встречается часто.

– И что в этом плохого? Красивое имя – Леон. Леон, насколько я знаю, означает силу, храбрость, благородство, как у льва. Разве не так? – спросил Ярослав.

– Верно. Но меня назвали в честь города. Имя Леон похоже на название города Лиона. На свое совершеннолетие папа переехал в Лион. Там он познакомился с моей мамой, после чего родился я. Для них это был город счастья, поэтому они и назвали меня так.

– Кстати, об именах. Как зовут твоих детей?

– Здесь, друг мой, не менее удивительная история. Так вышло, что первого ребенка я тоже назвал в честь города.

– Тоже назвал его Леон?