Откровение. Цикл «Принц Полуночи»
Да, мать его, он же говорил на зароллаше!
– Оставайся здесь, – велел брюнет. – Здесь безопасно. Я скоро вернусь.
Они исчезли оба – и незнакомец, и Князь, прежде чем Зверь успел подумать о том, зачем ему этот человек, кроме как убить и забрать посмертный дар. Он вообще не успевал думать. Блудница перевернулась колпаком вверх, как играющая в воде касатка. Кровь с фюзеляжа струйками пролилась на паркет.
Чёрная кровь.
Зверь машинально провёл пальцами по фюзеляжу, посмотрел на тёмные потёки поверх маскировочной краски.
В Князе осталась хоть капля?
Он вспомнил, кто этот человек. Вспомнил‑то сразу, понял не сразу. Ринальдо де Фокс. Проректор университета воеводства Уденталь. Маг. Человеческий ребенок, принятый в семью шефанго. Эльрик рассказывал о нём. Называл своим братом.
Эльрик говорил: «братишка», «младший», «наш гений». Он никогда не говорил: «запредельная сила», или «сверхчеловек», или ещё что‑нибудь такое… что‑нибудь, больше похожее на реальность.
Хорошо, что не успел убить. Не факт, что смог бы, но дело‑то не в этом. Эльрик любит своего брата. Больше всех на свете любит. И вообще, Ринальдо де Фокс – Мастер. И шефанго. А Мастера не убивают Мастеров. И шефанго не убивают шефанго. Нет, Зверь не был шефанго, но…
Не надо думать.
Хорошо, что не успел убить – и точка.
Блудница была в крови. Он сам – не лучше. И пол уже весь уделан. Красивый паркет.
Кровь легко смывается.
С пола. С одежды. С фюзеляжа.
Здесь безопасно. Что это значит? Что за пределами кабинета – это же кабинет? стол, дгирмиш[1], кундарб[2], пенал с кристаллами, всё, что нужно для работы… – за пределами кабинета опасно? Для кого?
Зверь коротко выдохнул.
Да уж понятно, что не для него. Здесь он никому не навредит. А снаружи люди. Или ещё кто‑нибудь. Живые. А он сейчас слишком… плохо соображает. Никак не соображает.
Странно было видеть кабинет без книг. Вообще без единой книги. У Князя много книг, он их читает, бумажные, пергаментные, папирусные. Всякие. Но ведь они все есть на кристаллах.
На кристаллах он тоже читает.
…Нож будто сам оказался в руке.
Ринальдо де Фокс, осмотрительно появившийся точно на том же месте, с которого исчез – на достаточном расстоянии, чтоб не получилось убить его мгновенно, подсветил радужную плёнку силового поля.
И тут же погасил.
– Эльрик предупредил, что ты сейчас немного слишком эмоционален. Он не умрёт, ты его спас, остальное – дело времени.
– Он… может говорить? – Зверь убрал оружие, нимало не смутившись. Плевать ему было, насколько он адекватен.
– Не в общепринятом смысле и только со мной. Принцип нашей связи все ещё не изучен.
– Вы его брат.
Что тут изучать‑то?
– М‑да. А Эльрик – это Эльрик. Присядь, – Ринальдо вернулся в своё кресло, – я бы предложил тебе выпить, но ты не пьёшь. Скоро наступит разрядка, мы подождём или мне начать сейчас и сделать паузу, когда тебя накроет?
Тут‑то и начало накрывать. Дрожь зародилась где‑то в середине позвоночника, поползла сразу во все стороны, сдавив диафрагму, комком встав в горле. Зверь вцепился в колпак Блудницы, чтоб хоть не видно было, как трясутся руки.
Самое время устроить полноценную истерику. Как тогда, на кертском шлиссдарке. Но тогда было кому привести в себя. Было за кого отвечать. Падре требовалось доставить домой живым и хоть сколько‑нибудь здоровым. А сейчас…
Нельзя!
Что сделал бы Эльрик? Князь. Стальной, невозмутимый, всемогущий. Он бы никогда… что бы ни случилось…
Зверь вспомнил.
То, что случилось. Несколько часов – тысячу посмертных даров – назад. Когда воздух вокруг Блудницы превратился в огонь. Когда Эльрик решил, что он погиб. И убил всех вокруг. Всех, кого увидел. Вооруженных, безоружных, сдающихся, молящих о пощаде. Убил, и не насытился смертью, и рвал сердца из бьющихся в агонии тел, и кромсал мечами трупы.
Его Князь. Безупречный, бездушный, чистый, как самый прозрачный лёд.
По сравнению с этим истерика выглядела вполне приемлемо.
– Я могу помочь, – Ринальдо говорил на зароллаше, он говорил как Эльрик. По‑другому, но на том же языке.
И он не спрашивал. То есть он спрашивал разрешения.
– Не надо. – Зверь отпустил Блудницу, подошёл к столу и сел в одно из кресел. – Я немного слишком не знаю, чего от себя ожидать. Мне нужно к нему. Насколько всё плохо? Это была Светлая Ярость.
– Поэтому лечение затянется.
Оказывается, невозмутимость Ринальдо де Фокса тоже была не настоящей. А он хорошо умеет прятать эмоции. Очень хорошо. Ну да. Маг же. И ещё какой силы!
Светлая Ярость могла убить Эльрика. Один из трёх мечей, волшебных, заколдованных, проклятых. Нет‑нет, все слова не подходят, ни одно из слов не подходит. Светлая Ярость – единственное, что может убить Эльрика.
Эльрик – бессмертный, неубиваемый – был ранен Светлой Яростью.
«Эльрик был убит Светлой Яростью», – уточнила та часть Зверя, которая отвечала за порядок в мире вокруг него и за приведение иллюзий в согласие с действительностью.
Плохая часть.
– Давай по порядку. – Ринальдо правильно понял отказ от помощи и сделал вид, что не замечает, как Зверя время от времени пробирает мерзкая дрожь. – Самое главное мы знаем: он не умрёт. Сосредоточься на этом и подумай о себе. Я знаю тебя, Эльрик рассказывал. Думаю, что рассказывал всё, кроме того, что ты предпочёл бы сохранить в тайне. Ты знаешь меня. И опять‑таки знаешь достаточно, чтобы мы могли не считать друг друга посторонними. Достаточно, чтобы перейти на «ты» обоюдно, если только ты не хочешь, чтобы я стал обращаться к тебе на «вы». Эльрик просил присмотреть за тобой. Точнее, он сказал, что хочет, чтобы я за тобой присмотрел.
– Он не просит, – пробормотал Зверь.
[1] Дгирмиш (зароллаш) – устройство для считывания данных с информационных носителей.
[2] Кундарб (зароллаш) – компьютер.
