Откровение. Цикл «Принц Полуночи»

Эргес Уртай, советник по общим вопросам министерства финансов объединенного королевства Харар. Ни о чём не говорящая должность, ничем не примечательная внешность. Маленький – на полголовы ниже Зверя, – тощий, улыбчивый, как ясное солнышко. Глаза‑щёлочки, острые скулы да короткая чёрная косица – вот он весь. Если просто смотреть. То есть если его вообще получится увидеть. И это само по себе серьёзный повод задуматься над тем, кто же такой господин советник и что же с ним не так.

Любой заинтересовавшийся, впрочем, мог заглянуть в сеть и получить историческую справку. Эргес Уртай, мастер меча (ну разумеется), сто пятьдесят лет назад возглавлял службу государственной безопасности Нарлуна. Вместе с другими Мечниками был мобилизован на защиту Этеру от агрессивных инопланетян. А по окончании войны заявил своему императору, что уходит со службы.

Трое его учеников, тоже Мечников, ушли вместе с ним.

По слухам, Уртай сказал, что его долг – служить своему господину и что единственный его господин – Эльрик де Фокс. Император был раздосадован. Такие заявления в принципе расстраивают, а уж сделанные начальником Госбезопасности, вообще должны вгонять в депрессию.

И в паранойю.

Эргес Уртай перестал быть главой разведки и контрразведки, зато возглавил официальный список государственных врагов Нарлуна.

Князь делал это. Как‑то. Зверь знал по себе. Он много лет боялся этого шефанго, боялся, не понимал, терпеть его не мог. А теперь не смог бы без него жить. Странное, надо сказать, чувство, опасно похожее на зависимость, но Зверь ни на что бы его не променял. Уж он‑то хорошо знал, в чём разница между зависимостью и любовью.

У других было иначе, он видел, что иначе, и всё же те, кого сводила с Эльриком судьба, оставались с ним навсегда. В Саэти говорили «не бывает бывших людей де Фокса». Это правило действовало и на Этеру. Только здесь и «навсегда» было настоящим. Здесь Эльрика окружали личности бессмертные и какие‑то… чересчур могущественные.

Интересно, к живым легендам вообще можно привыкнуть? Вроде бы давно пора. Два года прожил под одной крышей с Князем, а легендарней никого нет ни в Саэти, ни здесь. Но Князь, он… ближе и понятней его тоже никого нет. Легенда там не легенда, а когда она тебя приручает, к ней привыкаешь, в этом и смысл.

Сидит в своём кресле, ухмыляется. Пальцем сам пошевелить не может, и его это ни на секунду не напрягает. Он уверен в людях вокруг, как в себе самом. Если не больше. В себе‑то он, бывает, сомневается.

Может, в этом дело? Не в сомнениях, в их отсутствии. В доверии и ответной преданности, в том, как и почему обрели бессмертие Мечники, ставшие хиртазами Эльрика.

А может, никаких объяснений нет, и прав Эльрик, утверждающий, что это осаммэш, дар предвидения, сводит его с теми, с кем ему по пути. Не любит он свой талант, не пользуется им, но не может запретить таланту пользоваться собой.

– Здесь в ближайшее время станет оживлённо, – предупредил Эльрик, прежде чем Зверь успел сказать, что принимает приглашение.

– Нет, – мгновенно отреагировал Роджер. – Здесь будет тихо, постельный режим, физиотерапия, реабилитация и идеальная дисциплина.

Эльрик вздохнул.

Ворон занервничал и растопырил крылья.

Шнурок, уже снова улёгшийся под креслом, несколько раз стукнул по полу хвостом.

Ринальдо закатил глаза.

Лицо Клауса стало настолько индифферентным, что он вообще перестал походить на человека. Превратился в идеальную модель телохранителя.

– У меня есть обязанности, – напомнил Эльрик.

– У меня тоже, – отрезал Роджер, – и я их всё это время выполнял, а ты своих благополучно избегал четыре месяца, значит, сможешь обойтись и дальше.

– Я вернулся раньше, чем планировал, потому что обстоятельства потребовали моего присутствия.

– А я должен позволить тебе превратить лечебный корпус в рабочий кабинет в благодарность за то, что мне больше не приходится общаться с тобой посредством медиума?

– Это кто тут медиум? – поинтересовался Ринальдо.

Роджер, оказавшийся опасно близко к переходу союзника на другую сторону баррикад, поднял руки:

– Мы говорим о твоём старшем брате. Их у тебя что, так много, чтоб разбрасываться?

– Он не будет… да ничего он не будет, он же ничего не может. – Во взгляде Ринальдо, брошенном на Эльрика, не было особой уверенности.

Зверь вот тоже сомневался. Не в том, что Князь «не может», а в том, что «не будет». Потому что у Эльрика одно с другим, как бы так помягче… не всегда коррелировало.

– Я буду делать всё, что нужно, – пообещал Эльрик.

Разумеется, это никого не успокоило. Даже наоборот.

– Если я спрошу его, кому именно нужно, он скажет, что ему. – Роджер сделал странное для врача движение, такое, будто сворачивал кому‑то шею. – И получится, что он вроде бы на моей стороне. Потому что ему сейчас нужно восстанавливаться, а это в моих интересах. Но ему слишком многое нужно кроме этого. Он не будет есть…

– Я пока и не могу.

– Не будет спать.

– Четыре месяца, Роджер! Неужели четырех месяцев сна недостаточно?

– А потом встанет и сбежит…

– Но ты же как раз и хочешь, чтобы я мог вставать и бегать.

Не в первый раз они об этом говорили. Точно не в первый. Бывают такие темы, которые от повторения не теряют актуальности.

– Он будет, – сказал Зверь, – есть и спать точно будет. Я умею.

Чего он не мог, так это не дать Эльрику работать, но на такое никто был не способен. И Роджер это понимал. И Ринальдо. Идеал недостижим. Но к нему можно хотя бы попытаться приблизиться.

 

* * *

Оживлённо в коттедже стало не просто «в ближайшее время», а уже через пару часов после того, как Князь восстал с одра. Посетителей не прибавилось, но шонээ заработали с полной отдачей, а это было всё равно что беспрерывный поток людей. Встреча за встречей, вопросы, ответы, распоряжения, приказы. В Саэти, правда, рабочий график Эльрика был куда напряжённей. Но там шла война.

– А здесь планируется экономический переворот, – объяснил Князь, когда Зверь угрозами и вымогательством заставил его сделать передышку. – Причём на моих условиях. Это посерьёзней иной войны. Нам сейчас нужно постараться, чтобы как раз войны и не было.