Переход. Роман в стиле Дзен

– Голди, пригласи, пожалуйста, Шэлдока.

– Хорошо, – ответила Голди.

Скоро в кабинет вошёл средних лет мужчина, хромающий на правую ногу.

– Энди, – сказал Джозеф, тряся в руке бланк с отказом, – мы же всё из этого списка проверяли раз по тридцать, по меньшей мере.

Энди спешно подхромал, принял у Джозефа бланк и бегло прочитал.

– Ах, это!.. – воодушевлённо сказал Энди. – Это, Джозеф, нормально…

– Нормально?! – опешил Джозеф.

– Ну, не в смысле, нормально… Как бы это тебе… Видишь ли, в первый раз они всегда отказывают. Так у них заведено. Перестраховываются. Им, видишь ли, для большей уверенности в принятии решения необходимо… заслать…

– Понятно… – презрительно сказал Джозеф.

– Ты обратись к Аллену, – сказал Энди. – Он всегда этим занимался. Он тебе скажет что к чему.

– Само собой… – с усмешкой сказал Джозеф.

– Я понимаю, Джозеф, – заметил Энди. – Это не просто. Ты ведь думаешь, что Аллен на тебя в обиде. Но это не так. – Он понизил голос: – Я тебе по секрету скажу, что на самом деле Аллен от этой рокировки выиграл куда больше, чем проиграл.

– Неужели? – удивился Джозеф.

– Абсолютно точно! Хотя, честно говоря, я не знаю, что конкретно он приобрёл в ходе этого обмена, но, поверь мне, Аллен не из тех, кто отдаст своё за бесценок.

Джозеф вдумчиво почесал указательным пальцем нижнюю губу.

– Так что, – сказал Энди, – его зависть – лишь напускное. А точнее – она для отвода глаз от того, что он получил взамен, и чем не хочет делиться.

Джозеф поблагодарил Шэлдока за откровенность. И поначалу ему показалось, что эта информация поможет ему разыграть перед Алленом свою козырную карту. Но через несколько минут раздумий он пришёл к выводу, что играть с Алленом вот так, в открытую, не слишком рассудительно, если не сказать – глупо.

Джозефу страсть как хотелось сделать всё самому. Но не только потому, что ему хотелось оправдать доверие Роберта или как‑то выслужиться перед ним. Просто Джозеф был таким по натуре, одиночкой, привыкшим всё брать на себя. И, надо сказать, ему нередко чертовски везло. По крайней мере, себя он уж точно считал везунчиком. Тогда как многим со стороны он видился эдаким трудоголиком, себя же он таковым не считал, видимо, потому, что, хоть и работал действительно много, делал всё как‑то легко, играючи, не относясь к работе слишком серьёзно. Но был ли он таким романтиком, каким его видел Роберт? И видел ли его таким Роберт в действительности?

В итоге Джозеф решил, что правильнее будет дождаться, когда Аллен сам, первым заговорит о проблеме. И он, Джозеф, сославшись на то, что не компетентен в этой области, сможет предъявить, что свою то непосредственную работу он выполнил качественно. Мол: знать не знаю, ведать не ведаю. И Аллену придётся решать проблему без чувства собственного превосходства, а лишь просто как свою прямую обязанность.

С этой победоносной мыслью Джозеф решил завершить рабочий день.

– Домой? – спросил Майкл, открывая дверь лимузина Джозефу.

– Надо бы снять напряжение, – сказал Джозеф.

– «Пьяный Будда»? Или, может, «Смерть ортодоксии»? – предложил питейные заведения Майкл.

– А давай в «Смерть»! – сказал Джозеф. – У них там караоке.

– Умирать так с песней? – сыронизировал Майкл.

– Умирать сегодня, чтобы завтра воскреснуть! – подхватил иронию Джозеф.

– Аминь, – сказал Майкл, и лимузин зашуршал по асфальту сверкающего вечерними огнями Даймон‑эвеню.

 

Эпизод 9

 

Караоке‑бар «Смерть ортодоксии» находился на окраине города, в квартале, называемом Бёрнинг‑Тринити‑чёрч. А сгорел один из важнейших христианских приходов города во время так называемого Второго великого восстания христиан, когда угнетённые религиозные меньшинства совершили, пожалуй, самую свою дерзкую попытку вернуть себе статус‑кво. Бывший тогда на престоле – Его Святейшество Лама Юнге XXVII – сжёг храм в назидание бунтарям, прослыв среди последних как Дракон Юнге.

Но по слухам – именно в Бёрнинг‑Тринити‑чёрч было сосредоточено наибольшее количество подпольных христианских организаций. Более того, считается, что в таких заведениях, как «Смерть ортодоксии», можно, сам того не зная, всю ночь беседовать с человеком, который всем своим существом будет показывать свою ненависть к христианам, но на самом деле радикальным буддистом являться не будет. А кем он является в действительности – и с поллитром не разберёшься. Он может оказаться и христианином, и агентом ФБРП – федерального бюро по религиозным преступлениям, или пустомелей, который желает казаться первым или вторым.

– Доброго вечерочка, мистер Чесски! – поздоровался бармен с Джозефом, когда тот присел за барную стойку. – Вам как обычно для разогрева?

– Да, Тэдди! Привет! – ответил Джозеф, а затем отреагировал на сообщение в смартфоне.

«Чем занимаешься?», – написала ему Хельга, сопроводив сообщение фотографией себя, лежащей в пенной ванне.

Джозеф уже было начал набирать ответ, потирая подбородок, но в этот момент на экране отобразился входящий вызов с именем Дэниэл.

– Да, Дэниэл, привет! – сказал Джозеф, взяв трубку.

– Джозеф! – нервно сказал Дэниэл. – Нам нужно срочно встретиться! Джозеф!

– Что случилось?! – озаботился Джозеф.

– Нам ну‑жно сро‑чно встретиться! – злобно повторил Дэниэл.

– Давай завтра, брат, – предложил Джозеф, именно сегодня совершенно не имея желания выслушивать жалобы брата на жизнь.

– Нет! – отрезал Дэниэл. – Сейчас!

– Что‑то серьёзное? – спросил Джозеф.

– Это не телефонный разговор, – сказал Дэниэл. – Ты где?

– Я в БТЧ, здесь бар такой есть, «Смерть ортодоксии» называется. Знаешь?

– Найду, – сказал Дэниэл и повесил трубку.

Очень скоро Дэниэл, украдкой озираясь по сторонам, как какой‑нибудь беглый преступник, вошёл в бар. Взглядом отыскал Джозефа и подошёл к нему, шепнув на ухо:

– Здесь есть где уединиться?

– Да… – растерянно сказал Джозеф. – Можно взять в аренду номер с караоке.

– Отлично, – сказал Дэниэл. – И пусть нам принесут бутылочку беленькой.

Закрыв дверь номера, Джозеф с тревогой в голосе спросил: